На то они и выродки
Шрифт:
На чем мы остановились? На ревизии финансистов. Первым у них в очереди был литейный комбинат «Унион». Где у нас тут справочник по закрытым предприятиям? Вроде под рукой был…
Когда Волдырь водрузил перед собой толстый справочник, из него выпала старая открытка, исполнявшая роль закладки. На открытке была улица какого-то города, архитектура явно нездешняя — покатые черепичные крыши. Фасады, увитые плющом. На обороте неровным старческим почерком было написано:
«Дорогой внучек!
Выслала тебе теплое белье и сушеные фрукты из нашего сада. Надеюсь, все дошло благополучно. Тетя Цуца и кузины Шарота и Марва и вся родня тебе кланяются».
Адресатом значился Керем Тоху, общежитие Первого столичного императорского университета, четвертый корпус, комната 122.
«Тоху? Кто такой?» — это была последняя мысль перед
Открытка медленно спикировала на пол.
За четверть века до событий. Столица Империи.
Это был прекраснейший город на Саракше. Такова была официальная точка зрения, и многие с ней соглашались, притом с чистой душой. И даже те, кто согласен не был, не могли оспорить того факта, что Столица по крайней мере один из древнейших городов, известных мыслящему человечеству, а в новое время, когда королевство стало Империей, — еще и самый большой и оживленный. Оплот государственности и культуры, массаракш.
И нисколько нет в этом иронии, что бы там ни злопыхали некоторые про тяжеловесность, старомодность, пафосность и официоз.
Даже само месторасположение города, случайное, как уверяли исторические источники — вдали от моря и крупных речных коммуникаций, — в конечном счете обернулось на пользу. В Глухие века именно это обстоятельство не раз уберегало город от полного разорения и разрушения со стороны морских князей и речных разбойных дружин. А после окончания эпохи феодальных войн и установления абсолютной монархии государство стало расти во все стороны как на дрожжах, и Столица оказалась в центре оживленных торговых путей. И равноудалена от всех окраин. В самом сердце Империи. Идеологи находили в этом глубокий философский смысл. А пресловутые водные коммуникации — Мировой Свет с ними. От отсутствия воды Столица не страдала. Помимо многочисленных мелких рек (в новое время по большей части забранных в трубы) поблизости находилась жемчужина континента — озеро Эртем. То есть поблизости оно располагалось изначально, а в последние полтора столетия вошло в городскую черту, более того, на его берегах находились престижнейшие из новых кварталов Столицы. Здесь располагалась одна из летних резиденций императорской фамилии — Детский дворец, особняки аристократов — родовых и денежных, и здание Государственной оперы, как по внешним достоинствам, так и по акустике превосходящее все известные до этого аналоги подобных строений.
И вся эта архитектура, как ни критикуй пышные фасады со множеством колонн, лепные фигуры мифологических монстров, древних воителей и геральдических зверей, в первую очередь горных орлов, обилие красного и серого гранита, тяжесть, мощь и основательность как нельзя более сочетались с серым прозрачным небом, сумрачным блеском озерных вод, темной зеленью парков и лесов, кольцом окружавших Столицу (где еще леса, возможно, пошли бы под топор, но здесь они защищались законом).
Разумеется, кроме этих красот, были еще и многочисленные новостройки, кварталы блочных многоквартирных домов, взгляд не ласкавших, но предоставлявших жилье тем, кто не в состоянии был обзавестись собственным, а таких, как ни крути, в любом крупном городе — большинство. И конечно, кварталы фабрично-заводские. Если начинались они, как водится, с мануфактур и мукомолен, то затем их изрядно потеснили предприятия тяжелой промышленности. Заводы литейные, автомобильные, авиационные, а последние десятилетия — военные и химические. Все они крепили экономику державы и предоставляли рабочие места ее гражданам, но, разумеется, никак не украшали городской пейзаж и задымляли атмосферу изрядно.
Однако все-таки эти кварталы оставались как бы на периферии зрения, на отшибе, а приезжие, да и многие коренные граждане видели в первую очередь нарядные и опрятные проспекты, старинные дворцы, прогулочные катера на озере и пестрые экскурсионные автобусы на его берегах, многочисленные театры и музеи. И величественные громады ведомственных зданий — от адмиралтейств (да, адмиралтейства располагались именно здесь, вдали от моря) до Академии наук. И университет, точнее, университетский городок, отдельное поселение посреди Столицы (когда-то оно и впрямь имело суверенитет, теперь, конечно, отмененный, но традиции-то остались). И наконец — а для многих в первую очередь, — торговые центры и пассажи, каковым, казалось, не было в этом городе числа.
Потому что это был очень богатый город. И для огромного количества людей данное обстоятельство играло более важную роль, чем все вышеперечисленные красоты. Тем, кому не повезло родиться в Столице, злобно сравнивали ее не с сердцем, но со спрутом, тянущим соки со всего живого тела Империи. Столица-де стягивает на себя все денежные потоки, все богатства и тем лишает жителей окраин их доли в общественном процветании.
На это им справедливо отвечали — да, в Столице собирается лучшее из лучшего. И лучшие из лучших. Но кто вам мешает присоединиться к их числу? Приезжайте, учитесь, работайте, получайте надлежащие специальности, трудитесь на благо отечества, и будет вам по трудам вашим. И ехали, и учились, и трудились. И все было прекрасно, и окраины хотя бы косвенно, через отдельных своих представителей, получали свой кусок пирога, Империя же благоденствовала. Промышленность развивалась исключительными темпами, просвещение достигало самых отдаленных краев, забираясь через посредство научных экспедиций даже в джунгли и раскаленные пустыни, мракобесие же после секуляризации храмовых земель в век Образования отступило, и можно было свободно наслаждаться жизнью.
Так продолжалось долго, и казалось, так будет всегда. Даже и сейчас в Столице сохранялась видимость благоденствия и жизни-праздника. Если не соваться за пределы престижных кварталов, если не слушать, о чем говорят на заводах, если читать только официальные газеты и журналы.
Потому что Империя вела войну с сопредельными государствами. И конца этой войне пока что не предвиделось.
Поначалу факту объявления войны никто не придал особого значения. Мало ли войн вела держава за время своего существования? Никто и не припомнит, разве что уж какие-то совсем заученные профессора. Но все войны когда-либо кончались. Иногда с потерями для Империи, но чаще с выгодой. А после того, как изобрели атомное оружие и придуман такой термин, как «политика ядерного сдерживания», авторитетные ученые полагали, что войнам в целом вообще пришел конец. Ну кто в здравом уме сбросит атомную бомбу на государство, которое может ответить тем же? А ядерным, а также химическим оружием поспешили обзавестись все ведущие мировые державы. И это есть гарантия вечного мира… так они говорили. А почему бы добрым обывателям не прислушаться к мнению авторитетных ученых? Тем более что политики в основном также присоединялись к нему. Наши светила науки несколько приукрашивают действительность, говорили они. Вечный мир, разумеется, в принципе невозможен, так уж устроен человек. Но войны при нынешнем уровне вооружений будут сведены к минимуму. Так, пограничные конфликты, судьбу которых можно будет решить точечными ударами…
С пограничного конфликта все и началось.
Княжество Ондол вероломно и без объявления войны совершило разбойничий налет на остров Хоззалг. Это, собственно, было основным источником существования указанного княжества, которое, равно как и остров, без лупы невозможно было рассмотреть на карте Саракша. И в прежние времена никто из соседей происходящего бы не заметил.
Но относительно недавно остров Хоззалг был объявлен зарубежным анклавом республики Фекелеш, каковая восприняла налет Ондола, этого пережитка канувшей в нети феодальной эпохи, как прямое оскорбление. И высадила в Ондоле десант, который штурмом взял княжеский дворец, после чего был подписан документ о выплате компенсаций пострадавшему острову и репараций республике.
Но княжество Ондол было связано вассальными узами с королевством Аудъярстад, которое подняло в средствах массовой информации шум о варварском покушении плутократов Фекелеша на маленькое, но гордое и свободолюбивое государство. Все выпуски телевизионных новостей открывались картинками горящих зданий Ондола, республиканских десантников, лупящих прикладами по головам мирных жителей, и рыдающей ея светлости в кандалах на прелестных руках. И Уния Наций должна сделать все, чтобы современные варвары были наказаны за свои преступления надлежащим образом.
Президент Фекелеша заявил, что телевизионные репортажи не есть репортажи, но постановочные передачи, свидетельствующие о высоком качестве спецэффектов, но не более. Никто столицу Ондола не поджигал, княгиню в цепях не держал (и она готова дать соответствующие показания), а королевство Аудъярстад таким образом давит на то, чтобы Уния Наций передала ему нефтяные поля в Семиречье, на каковые поля республика имеет неоспоримые права. В ответ на что был назван демагогом, гнусным лжецом и продажной шлюхой крупного капитала. В качестве адекватного ответа президент Фекелеша приказал нанести авиаудар по рассаднику вражеской пропаганды — правительственной телевещательной компании Аудъярстада.