На Туманном Альбионе
Шрифт:
– Дженис, а это русский футболист, он сегодня играет у тебя на разогреве, – представил меня ухмыляющийся Олдхэм.
– Футболист? Из Союза? – удивилась прокуренным голосом певица, переводя взгляд с меня на Эндрю и обратно.
– Да, он играет за «Челси» и при этом сочиняет классные песни! У себя в Союзе он считается неплохим композитором. Недавно один потенциальный хит написал, кстати, для моей группы «Роллинг Стоунз». А сегодня выступит под акустическую гитару.
– Что будешь петь? Блюз, ритм-энд-блюз, рок-н-ролл? – спросила меня Джоплин.
– Ну, на блюз это не очень похоже. Даже затрудняюсь определить жанр, что-то
– Да уж, постарайся не облажаться, парень, не испогань мне выступление.
Хе, девушка весьма прямолинейна, что, впрочем, я помнил из прочитанных в будущем на эту тему газетных и журнальных статей.
Дженис и её парни скрылись в гримёрке, мне же в качестве гримуборной был отведён совсем маленький закуток. Делать там было нечего, переодеваться и гримироваться я не собирался, поэтому просто ждал, когда можно будет проверить звук.
Между тем на Уордор-стрит у дверей заведения выстроилась очередь из довольно шумных молодых людей. Это я увидел, высунувшись из оконца второго этажа, в какой-то момент даже появилось глупое желание плюнуть кому-нибудь на голову. Но всё же сдержался. Это ж моя аудитория, потенциальные поклонники.
Ух, что-то сердечко колотится, как в былые времена. Нет, ребята, скажу я вам, что выход на поле переполненного стадиона и выход на сцену перед залом пусть даже на полторы сотни человек – две большие разницы. Не знаю, как это объяснить, но сердце бьётся в другом регистре. Вот и в этот раз, ожидая в боковом коридорчике, когда меня объявит Олдхэм, я крепко зажмурился и попытался привести себя в равновесие, пожалев, что отказался от предложенного Эндрю стаканчика виски.
– Леди и джентльмены! Все вы, конечно, с нетерпением ждёте появления на этой сцене талантливой певицы из Соединенных Штатов Дженис Джоплин. И вы её увидите и услышите, это я вам гарантирую! Но чуть позже. А пока позвольте представить вам русского футболиста из «Челси» Егора Мэлтсэфф…
– Он что, в футбол тут будет играть? – выкрик из толпы.
– Уверен, что он мог бы и пофутболить, но сейчас он будет играть музыку, свою музыку, и исполнять собственные песни. А после этого вы можете выразить о нём своё мнение. Прошу!
Ну что ж, пора!
При моём появлении народ встрепенулся, кто-то свистнул, кто-то закашлялся…
– Эй, коммунист! Спой нам гимн Советского Союза! По залу прокатился хохот. Ладно, настанет время, ещё услышите советский гимн, и не раз. А пока будем брать вас за жабры вокально-инструментальным творчеством. Ёлки-палки, а это ещё что?! На заднике сцены был растянут… красный серпасто-молоткастый флаг! Ну Эндрю, ну паразит, когда только успел! Ладно, этот факт мы после обсудим.
– Всем привет! – заняв место на высоком стуле и откашлявшись, говорю я в микрофон. – Меня зовут Егор, по-английски, наверное, Джордж, я не против, называйте, как вам удобнее. Когда-то я был простым московским подростком, не самым благополучным, по-вашему, хулиганом. Но как-то меня ударило током, и я потерял сознание. А когда очнулся, то мир вокруг меня изменился. Вернее, мир остался прежним, а изменился я. И понял, что жизнь нужно кардинально менять. Открыл в себе талант к футболу и музыке. Как я играю на поле, многие из вас, я уверен, могли убедиться…
– Да, я видел, как он играет! – выкрикнул долговязый парень в короткой куртке. – Этот Джордж реально крут.
– Спасибо, но теперь вам предстоит убедиться, какой из меня музыкант. Надеюсь, я вас не разочарую.
Начал я с песни из репертуара Скорпов – Holiday, при этом присматриваясь к публике. Пока народ в непонятках. Шли в общем-то оторваться на Джоплин, а тут перед ней какой-то русский футболист на одинокой гитаре тренькает. Хотя тренькает что-то вполне мелодичное и душевное.
А как вам Knockin’ on Heaven’s Door? Чёрт, как же теперь без неё Боб Дилан… Эх, ну теперь уже, как говорится у нас, славян, снявши голову, по волосам не плачут.
Кстати, если кто не знает, Losing My Religion из-за отсутствия мандолины и под гитару неплохо играется. Зрители это одобрили, и ещё как!
Soldier of Fortune я разучивал лет сорок с лишним назад, вчера только решил повторить после столь долгого перерыва. К счастью, текст не забыл, а уж ноты тем более.
Добавил депрессивного гранжа в виде Come As You Are и Heart – Shaped Box от Курта Кобейна. А народ-то завёлся, и ведь не орут, черти, а реально СЛУШАЮТ. Некоторые ещё и покачиваются, взявшись за поднятые вверх руки. Несколько человек зажигалки свои включили, огоньки медленно плавают в сумраке зала. Красиво, однако!
А это кто там из боковой двери выглядывает? Ха, сама Дженис, и, похоже, её всерьёз пробрало. Недаром и о сигарете забыла, бычок тлел уже почти между пальцев, эдак и обжечься недолго. И не понять, какие чувства испытывает, то ли вне себя от злости, то ли не ожидала, что русский футболист такое на сцене умеет вытворять.
А на десерт я приготовил пару замечательных баллад от Metallica – The Unforgiven и Nothing Else Matters. Гитарная партия в обоих случаях не такая уж и сложная, как могло бы показаться непосвящённому на первый взгляд, многие со страхом брались за ту же Nothing Else Matters, но в итоге оказывалось, что не так страшен Джеймс Хетфилд, как его малюют. Во всяком случае, я когда-то освоил эту гитарную партию меньше чем за час. Какой же я молодец, что моя любовь к качественной музыке не утонула в океане попсы…
– Ещё! Русский, давай ещё!
Глядя на беснующуюся толпу, я чувствовал, как меня распирает гордость. Совесть, впрочем, малость трепыхнулась, намекая, что я тут, собственно, жирую за счёт других авторов, так что мне пришлось пинками загонять её под лавку. Эти авторы ещё что-нибудь сочинят, может, я, наоборот, делаю добро, заставляя того же Дилана придумывать новые хиты.
– Ладно, – как бы нехотя соглашаюсь, – но только одну песню, потому что близится время Дженис, а я не хотел бы отнимать её у вас. Песня называется Try, а о чём она… О мужчине и женщине, о нас с вами, о любви.
Ну да, та самая вещица в исполнении Pink, которую я полгода напевал после того, как впервые услышал. Вновь вооружившись медиатором, без которого тут должного звучания не добьёшься, начинаю петь, только в последний момент догадавшись в первой строчке заменить he’s doing на she’s doing. Нет, можно было оставить как бы от лица женщины, в СССР в это время без вопросов, а тут небось гомосятина уже процветает, ещё не так поймут. А оно мне надо? Как бы там ни было, сцену я покидал под вопли полутора сотен новообретённых фанатов. По пути столкнулся с Джоплин, следом за которой тенями двигались её музыканты. Только что она хмурилась, а сейчас, проходя мимо меня, улыбнулась и подмигнула. От сердца отлегло, надеюсь, блюзвумен меня не сильно заревновала к слушателям.