На тверди небесной
Шрифт:
Могла бы я полюбить Эльгеро?
Н-да, сложные тогда чувства я испытывала к нему. Любопытно, что все это время я и не вспоминала об Игоре. Видимо, Дейтрос мгновенно излечил меня от этой зависимости. Или любви… Нет, мне не хотелось даже думать об Игоре. А Эльгеро? Он слишком не похож на всех, кого я знала до сих пор. А еще более сложный вопрос - мог бы он полюбить меня? Впрочем, конечно же, нет. Я вообще непривлекательна, а сложившиеся между нами отношения… Вот если бы все было иначе! Если бы я была красавицей, уверенной в своей женской неотразимости, а Эльгеро - моим кавалером, а не учителем-мучителем. Тогда, пожалуй, было бы хорошо на самом деле вот так прогуляться, обнявшись, по тихой солнечной улице, вдыхая запах подаренных им цветов…
Именно по этой улице. Но без подспудного тягучего страха разоблачения и плена. Я ни за что не призналась бы в этом Эльгеро (думаю, он убил бы меня на месте), но мне очень понравился этот мир. Такой чистенький, тихий, сияющий. Богатый. Все эти завитушки у окон, палисадники, красная и белая облицовка домов, чистые дорожки, припаркованные кое-где автомобили с прозрачным верхом. Не то, что с Лайсом или Килном - с моей родной-то страной это невозможно сравнить. Может, где-нибудь в Западной Европе на Земле так живут - чисто и красиво. Здесь в самом воздухе разлит мир и покой.
Никак с этим не вязалась бешеная ненависть Эльгеро к Дарайе. Не хотелось мне ему верить. А может, просто хочется покоя… Вымыться наконец. Принять таблетку от боли, и чтобы мне перевязку сделали. Выспаться. Поесть чего-нибудь нормального, кроме висса. А главное - перестать дрожать от напряжения и ужаса.
Я просто устала от войны.
"Устала?, - спросил насмешливый голос внутри, - ну что ты… Война еще только начинается".
Эльгеро все же задел обожженное плечо, я ойкнула. Он выпустил меня из объятий и заметил.
— Вообще-то дейтрийская внешность все равно нас выдает. Просто так ни один дейтрин по улицам здесь шататься не будет.
Мы вышли на широкий бульвар - но и здесь автомобилей почти не было, всего раза два они попались нам навстречу. Зато люди стали встречаться чаще. После слов Эльгеро меня начал терзать страх - выходит, любой из этих людей может нас заподозрить, уже за одну внешность. Это как в анекдоте: Штирлиц шел по Берлину и думал, что же его так сильно выдает: то ли красная звезда на ушанке, то ли волочащийся за спиной парашют. Какое безумие - добираться до цели прямо через город, если цвет волос и черты лица выдают нас с головой. И почему мы хотя бы не покрасили волосы? Хотя и лица у нас отличаются от местных… Прошедший мимо подросток с татуировкой на голом пузе подозрительно уставился на нас, я вздрогнула. Эль посмотрел на меня.
— Успокойся. Чего дергаешься?
— Эль, а если этот пацан сейчас позвонит в полицию?
— Куда? А, понял. Здесь это называется пайкин - миротворцы. Не бойся, Кей, обыватели не очень-то в курсе, как выглядят дейтры. Ну а просто темноволосые чужаки здесь встречаются.
— А если нас эти миротворцы увидят?
— И они вряд ли сразу сообразят. А если - скорее всего сначала ломанутся проверять у нас документы. Тогда я попытаюсь их убить, и у нас еще будет шанс добраться, не уходя в Медиану.
На этой улице бросалось в глаза обилие рекламы. Как в телевизионной передаче про западный образ жизни. Только здесь реклама круче. На улице уже редко встречались жилые дома, все больше магазины, рестораны, закусочные, кинотеатр - и на каждом светился бесшумный плоский, иногда огромный экран, постоянно меняющий заманчивые яркие картины и рекламные надписи. Хорошо еще, что звук был сильно приглушен и напоминал вкрадчивый шепот, иначе на улице стоял бы невообразимый шум. Экран мясной лавки демонстрировал задумчиво пасущихся животных, похожих на бегемотов, аппетитную вырезку, дымящиеся шницели, горы котлет, фарша, гирлянды сосисок, красивых полуголых девушек, ловко нарезающих мясо. Витрины тоже впечатляли - они были забиты разнообразными колбасами, мясами, ветчиной. В ту пору в моем родном городе колбаса продавалась по талонам, а месяц поста на одном виссе так и не выработал во мне аскетического безразличия к еде. Рядом вывеска бюро туризма демонстрировала заманчивые виды морей, гор, пляжей, на которых возлежали те же голые девицы, беззаботных блондинов в курортных костюмах, девушек в мини-юбках, азартно лижущих мороженое… Эль дернул меня за рукав.
— Не увлекайся.
— Жрать охота, - призналась я. Эль нахмурился.
— Мы же ели сегодня.
— Меня вырвало.
Эль достал из поясной сумки кусок висса, протянул мне. Я со вздохом посмотрела на экран булочной, который как раз демонстрировал умопомрачительный торт со сливками, и откусила безвкусный концентрат.
— Не смотри на рекламу, - посоветовал Эльгеро, - она рассчитана на манипуляцию твоим сознанием. Дьявольский мир…
— Я думала, реклама - это просто ну… чтобы товары продавать.
— Чтобы делать из людей идиотов, думающих только о жратве и шмотках, - зло сказал Эльгеро, - все у них рассчитано. Воспитание потребителей. Это уже не люди - это свиньи, которые хрюкают в своем загоне и ни о чем не думают. Они ни на что не способны уже, у них нет ничего за душой, кроме стремления заработать побольше денег и купить барахла.
Я вспомнила беспомощные мертвые тела дарайцев, уничтоженных Эльгеро, распластанные на земле, сваленные в кучу.
— Как же они воюют тогда?
Эльгеро хмыкнул.
— Те, кого ты видела в Медиане - неудачники, отбросы общества. Пушечное мясо. Те, кому не удается успешно потреблять - ума даже на это не хватает. У них здесь много лишних людей, ведь богатство невозможно дать всем, ресурсы, как и везде, ограничены. А война - хороший способ избавиться от излишков.
На мой взгляд, Эльгеро судил слишком односторонне и озлобленно. Все мои чувства твердили обратное: здесь так хорошо… так чисто и светло, так ласково сияет солнышко. И почему витрины, полные продуктов, и даже пресловутая реклама - это непременно потребительство и свинство? Неужели человек не может быть сытым и при этом нормальным?
Эльгеро оказался прав - через час мы без особых приключений добрались до станции местного трамвая (или поезда… или метро, кто его знает). Это был гигантский стеклянный яйцевидный колпак. Внутри все напоминало обычное метро - рельсы, платформа, с обеих концов станции рельсы выныривали из больших порталов, ведущих под землю. На платформе стояло несколько молодых людей, туда-сюда фланировал пайк-миротворец. Щеголеватая синяя с золотом форма, белый шлем, белые перчатки до локтей. На правой руке дубинка, на поясе кобура внушительных размеров - на вид оружие серьезнее Деффа. Я напряглась, но пайк, вроде бы, даже не смотрел в нашу сторону.