На Ушах
Шрифт:
– От чего защищал?
– С его точки зрения, от зверских издевательств. Если хочешь, от пыток.
– Ага... Д-да за такие пытки добрые бабы мужиков на рука-ах но-ося-ят!
– Тише. Детей разбудишь.
– Да куда уже тише-то?..
– Онаня-я-яш, - окольцовывая руками шею супруга и накладывая свой бюст на его загорбок, прошептала на ухо Гланда.
– Ну чего-о-о еще-е?
– нервно передернув плечами, ответствовал Онаний, - Опять сношаться приспичило?! Перетопчешься!
– Да перетопчусь, - подуспокоила женушка, -
– Где?
– состроив придурковатую мину, поинтересовался супруг.
– В Какманде-е!
– явно съязвила Гланда, - В девяносто первом перед объявлением о государственном перевороте то ли по главному, то ли по всем каналам "Лебединое озеро" крутили. Бабушка часто об этом рассказывала, и дедушка о том же по пьянке гундосил.
Тогда, значит, балет "Лебединое озеро"; сейчас, значит, тоже балет, с той лишь разницей, что "Утиное болото"!.. Жу-у-утко(!) мне что-то, Онаний... Чую, стряслось нехоро-о-ошее!
– Да не нервничай, - подуспокоил после стопки водки мало-мальски подобыгавшийся муженек, - И это! Зря я про свою импотенцию наплел. Чую, начинает твердеть! Хочешь?
– Неа, - усмехнулась Гланда, - С прошлого раза сперва оклемайся...
Ну-у Селива-а-ан! Ка-ак он тебя-я-я!..
Онаний, закинув ладони под затылок, лежал в уютной постели. Гланда нежилась рядышком. Было темно и не грустно...
– Ну чего там у вас?
– шепотом нарушила молчание она, - На ушах уже работаете?
– Нивкакую, - отозвался он.
– А чего так?
– Да как-то... так.
– Поня-я-ятно. А Налим Меднотазов-то - ну тот, у которого я мясо покупала... Браконьер...
– Ну?
– С ружьем в босых ногах на руках да на голове по лесам скачет. На базаре судачили, что в этаком виде от подраненного секача ускакал.
– Хм... Верится с трудом.
– С трудом, не с трудом, а живой...
Онаня-я-яш, а я сегодня день напролет пробовала стойку на голове делать...
– И чего?
– Титьки на морду выпадывают.
– И чего?
– Надо вверхтармашечные бюстгальтеры покупать. У них, видишь ли, бретельки не на плечи, а вокруг ляжек. Вещь. Первые партии неделю назад завезли.
– Дорогие?
– Не-е-ет.
– С получки куплю.
– Спасибо, Онаняша... А меня через месяц на экспериментальную вверхтармашечную кассу переводят.
– Хорошо.
– Чего хорошего-то?.. Работать только на голове, рассчитывать ногами, продукты перекантовывать ими же... Дольше трех смен никто не выдерживает. И обязательно нужен брючный костюм.
– Зачем?
– Ну представь меня на голове и в платье... Подол-то не из железа. Считай, все мое исподнее покупателю в харю.
– Брючный костюм... А брючную спецовку не выдают?
– Выдают... Но ты бы видел, какая она блеклая и не фасонистая.
– Ах, ну да-а-а... Так и быть, куплю-ю тебе новые штаны.
Онаний, а вот когда мы все станем ходить на ушах, тогда как трахаться-то будем?.. Тоже поди на ушах обяжут?
– Угу.
– Не представляю.
– И я.
– Чего-то не спится. Онаня-я-яш, айда на кухню. Выпьем, поедим, телевизор посмотрим. Может "Утиное болото" уже кончилось?..
Какой-то бесконечный балет. Поди ни по одному разу прокручивают?.. Точно, что-то случилось.
Айда что ли на кухню-то?
– Айда.
– Онаня-я-яш, а ко мне наш зальный администратор пристает.
– Морду набью.
– Так ему и надо.
– Не ему - тебе набью.
– За что-о-о?!
– Тише, детей разбудишь. Не "за что-о-о" тебе морду начищу, а для того, чтобы перед всякими зальными администраторами впредь сранделем не крутила. Айда на кухню.
– Айда...
Телевизор выдавал балет. Музыка уже нешуточно раздражала нервные системы Крякоквакиных. Пришлось убавить звук...
Посидели, выпили (каждый свое), помолчали...
– Смотри-смотри!
– встрепенувшись, Гланда энергично указала на экран, на коем выплясывал с десяток сцепившихся руками балерин, - Смотри-смотри! Это танец маленьких утей! Я его сегодня уже видела!
– Вчера видела, - кивая на показывающие половину первого часы, поправил Онаний, - Сегодня только что началось.
– Ну пусть, - скомпромиссничала Гланда, усердно потягивающая из бокала "Кагор", - Пусть и так. Но дело-то в том, что это проклятое "Утиное болото" крутят не по разу! Что-то серье-е-езное(!) стряслось. Боятся объявить.
– Угу, - рывком головы стряхнув накатывающую дрему, произнес Онаний...
Она сидела на полу, привалившись спиной к простенькой стиральной машине. Он возлежал рядом, подложив под затылок мешок с грязным бельем. Тупо пялились в беззвучный телевизор.
– Онаний, - приняв очередную кагорную дозу, нарушила тишину Гланда, - Я вот все думаю и думаю. О том времени, когда весь город встанет на уши... Слышишь меня?..
– Только тебя и слышу, - пробурчал супруг.
– Ведь, если такое сделается, многое в нашей жизни должно поменяться... К примеру, на всей одежде надо перешивать карманы. Если их не перевернуть наоборот, все ж из них будет высыпаться... Дверные глазки придется опускать к порогу...
– Перешьем, перенесем.., - пробубнил Онаний.
– Коньки надо будет отрывать от ботинок и приделывать к чему-то удобному для рук... А как кверху жопой рулить автомобилем?! Вот вопрос так вопрос!.. Опять же.., мотоциклистам придется ездить жопою вперед. А ведь на ней - на заднице-то - глаз нет! И шлем на нее не напялишь...
А представь кинотеатр, в котором над рядами одни задницы!..
– Пред-ста-а-ави-ил-л! Ха-ха-а-а!
– захохотал Онаний, - И кинотеа-а-атр, и мотоцикли-и-исто-о-ов, и да-а-аж-же... ле-е-етчико-ов в самоле-е-ета-ах!..