На условиях любви

Милберн Мелани

Да, Кейн знал ее слабые места. Гленис Мерсер мечтала о свадьбе дочери с тех пор, как той исполнилось пять. Ее энтузиазм не развеялся даже тогда, когда Бруни наотрез отказалась выбирать себе жениха.

– Мне не идет белый.

– Тогда надень кремовое платье.

– Может, черное? В конце концов, разве это не конец моей жизни?

– Мне все равно, какого цвета будет твое платье, – раздраженно ответил Кейн. – Все, что от тебя требуется, – это появиться вовремя, произнести клятвы и исполнять

данные обеты. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы твои родители отправились в тюрьму вместо круиза по Тихому океану.

Бруни в недоумении уставилась на телефон. В трубке раздавались лишь короткие гудки...

Гленис Мерсер позвонила на следующее утро, чтобы договориться о встрече. Женщина была полна энтузиазма. Она хотела выбрать самое красивое подвенечное платье и все необходимые детали туалета. Гленис много лет ждала этого момента и теперь с радостью принялась за дело.

– Я хочу маленький букет, – настаивала Бруни, когда они пришли в цветочный магазин.

– У тебя должен быть большой букет, – возразила Гленис, рассматривая очередной шедевр флористов. – Это самый важный день в твоей жизни; все должно быть идеально.

Бруни листала брошюру, в которой были представлены различные букеты невесты, и размышляла о том, что идеального в браке ее родителей. Мама до сих пор подчинялась требованиям отца, жертвуя своими нуждами ради него. Что в этом идеального?

– Я выбрала розы, – сообщила Бруни ассистенту флориста. – Кремовые.

Выйдя из цветочного магазина, женщины начали один за другим обходить свадебные салоны, но ни в одном не могли найти подходящего платья.

– Мне нужно сесть на диету, – заключила Бруни, хлопая себя по животику.

– Ты слишком переживаешь из-за своей фигуры, – покачала головой Гленис, одернув платье, которое примеряла дочь. – Я весила по меньшей мере килограммов на пять больше, чем ты, когда выходила замуж.

– Но ты же выходила замуж по любви.

Гленис замолчала. Бруни повернулась к матери.

Та с отсутствующим видом разглядывала фату.

– Мам?

– Что, милая?

– Ты хочешь, чтобы я связала свою судьбу с Кейном, или нет? – спросила Бруни, взяв руки матери в свои ладони.

– Знаю, пока он еще не завоевал твое сердце, – слабо улыбнулась Гленис. – Но он окажет нам большую услугу, женившись на тебе.

– Звучит так, будто тебе не терпится избавиться от меня.

– Что ты такое говоришь, дорогая! Просто твой отец... он стал другим с тех пор, как Остин... покинул нас.

Бруни захотелось кричать от негодования.

Почему родители не могут признать, что брат умер! Не ушел, не уехал, а умер.

Вздохнув, Бруни крепко обняла мать. Краем глаза девушка заметила свое отражение в зеркале. Она выглядела как меренга

без клубники и взбитых сливок.

– Мне не нравится это ужасное платье, – заявила Бруни, тут же снимая фату. – Я хочу что-нибудь простое и элегантное. Неужели во всем Сиднее не найдется подходящего платья?

Оно нашлось в Паддингтоне. Кремовое, длинное и не слишком пышное, элегантное и без лишнего шика – словом, идеальное.

Кейн позвонил этим же вечером, как будто чувствуя, что Бруни нашла именно то, что искала.

– Алло?

– Привет, Бруни.

– Кто говорит?

– Ты знаешь, так что перестань притворяться.

– Я просто хочу, чтобы ты представлялся, когда звонишь.

– Разве у тебя нет определителя номера?

– Есть, но это ничего не меняет. Цифры мне мало о чем говорят.

– Это в тебе от отца.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой отец натворил дел, – пояснил Кейн, перебирая какие-то бумаги. – Кредиторы дышат мне в спину, пока мы тут говорим.

– Я не...

– Конечно, нет, – перебил ее Кейн. – Ты чем-то занята сейчас?

– Нет, – честно призналась Бруни. Ей и правда нечего было делать.

– Отлично. Я заеду за тобой через пятнадцать минут.

И прежде чем Бруни нашлась, что на это ответить, Кейн повесил трубку.

Бруни посмотрела на себя в зеркало. И хотя Кейн так бесцеремонно прервал их разговор, ей отчего-то хотелось улыбаться.

Ровно через пятнадцать минут Бруни открыла дверь своей квартиры. Кейн уже ждал ее там. Он был одет в костюм, а на его волосах видны были бороздки от расчески.

– Готова?

Бруни кивнула. Только в машине Кейн сообщил, что купил билеты на балет, чем поразил девушку.

– Никогда бы не подумала, что ты поведешь меня на балет, – призналась она.

– Я люблю хорошие танцы, как и любой другой мужчина.

– Должна признаться, я не могу представить, чтобы ты выделывал балетные па.

Кейн рассмеялся. От его смеха мурашки пробежали по телу Бруни. Она почти перестала дышать.

– А я вот тебя отлично представляю. Я много раз видел, как ты танцуешь.

– Ты меня видел? – в изумлении уставилась на него девушка. – Но где?

– В бальном зале на вилле в Мерсифилдс.

– Надеюсь, тебе нравилось то, что ты видел? – стараясь не смотреть на Кейна, поинтересовалась Бруни.

– Еще бы! – признался он. – Это было для меня откровением.

Бруни могла себе представить. Иногда трико так сдавливало все ее тело, что она едва дышала. Значит, Кейн видел ее в моменты, когда она представляла себя новой звездой мирового балета. А может быть, и тогда, когда тело не желало ее слушаться и она уже хотела выбросить из головы свою мечту о сцене...