На веки вечные
Шрифт:
Вода остыла, и я почувствовал, что у меня ослабли колени. Я, как подкошенный, упал на дно душевой кабины, пытаясь дышать, пытаясь перестать трястись.
Я так долго держал все это внутри себя, так долго не думал об этом, вычеркивая из памяти, запирая глубоко внутри. Ничего не чувствовал. И вот появилась Эвер, своей прекрасной улыбкой и потрясающими глазами, своей нежной любовью, страстным влечением ко мне пронзала меня насквозь. Она отпирала все тайные комнаты, где я хранил воспоминания, и все это выходило из меня, и это было уже чересчур.
Я почувствовал, что вода перестала течь. Я вспотел, но мне было холодно. Я дрожал, стонал от боли.
— Кейд? Что случилось?
Эвер стояла на коленях рядом с душевой кабинкой. Она положила руку на мое мокрое плечо, отодвигала волосы с глаз.
— Они все... мертвы. Мама умерла. Папа умер. Алекс умер. Все оставили меня. И мама ушла. И папа. И Алекс, — я слышал, как произносил эти слова, но не мог замолчать, не мог контролировать их. — Я видел, как они умерли. Нашел Алекса. За несколько часов до того, как приехал к тебе. Нашел его. Я знал, что дела у него идут плохо, но не думал, что... Я не знал. Не знал. А папа просто сдался. Мама, по крайней мере, боролась. Она пыталась остаться, но все-таки не смогла. И он забрал ее. Рак забрал. Папа... он просто не мог жить без нее. Не смог жить без нее и просто сдался, просто, мать твою, сдался.
— Кейд, любимый. Мне так жаль.
— Все оставили меня.
— Я здесь, — она поцеловала меня в щеку, — я здесь. С тобой, Кейден. Я с тобой.
Я попытался вздохнуть, набрать воздух в легкие, постараться успокоить стук сердца.
— Эвер? — я знал, что это была она, но получилось как вопрос. — Ты не можешь умереть. Не можешь сдаться. Думаю, теперь я понимаю, почему папа сдался.
Она положила руку мне на плечо и подтолкнула меня. Я встал, с усилием вышел из душевой кабинки. С приступом паники я почувствовал на лице что-то мокрое. Слезы. Мне стало стыдно. После того, что Эвер сделала для меня, у меня случилась паническая атака, и я стал плакать. Я хотел спрятаться, но идти было некуда. Я был голым и мокрым. Она развернула полотенце и вытерла мою грудь, живот, плечи, спину.
Я хотел забрать полотенце, но она не дала мне.
— Эвер, я... в порядке.
Она улыбнулась мне с такой любовью и нежностью, каких я еще не видел раньше, и эта улыбка сияла на ее влюбленном лице.
— Давай я.
Я опустил руки и стал смотреть на нее, и мне было стыдно.
Полотенцем она вытерла мне лицо, лоб и щеки, потом вытерла волосы, встав на цыпочки, чтобы достать до них.
— Не извиняйся и не стыдись. Ладно?
Так странно было, что она стояла здесь, в крошечной ванной, со мной, и на ней не было ничего, кроме крошечных красных трусиков танга. Она так заботливо вытирала меня, и ее глаза, казалось, смотрели нежностью.
— Просто...ты видела, что я совсем расклеился... а нам было так хорошо вместе, просто потрясающе, и теперь я чувствую, что все порчу этой идиотской панической атакой. Со мной такого раньше не было, и я не мог остановиться, меня просто накрыло. Я не хочу, чтобы ты думала...
Она обернула полотенце вокруг моей талии, и я поправил его. Она положила ладони мне на щеки и прижалась всем телом.
— Кейд, ты имеешь право переживать. И ты ничего не испортил. И что это за любовь была бы у нас, если бы я, увидев, что ты расклеился, не смогла утешить тебя?
Я прикоснулся лбом к ее лбу.
— Спасибо.
Она приподнялась и поцеловала меня.
— Спасибо... что не оттолкнул меня. Думаю, большинство парней бы струсило. Ты впустил меня, сказал, что чувствуешь. Так и должно быть.
Я поклялся, что так и будет.
Глава 28
Эвер
Две недели спустя мы с Кейденом сидели рядом в отдельной кабинке в ресторане «Нэшнл Кони Айленд» и ели ужасно вкусную картошку фри с сыром. Было два часа дня. Последние два часа мы провели, изнуряя друг друга, в самом хорошем смысле этого слова. Я была удовлетворена, чувствовала приятную усталость и, как только мы вернулись бы в мою спальню, была готова наброситься на него снова. Что было бы проблематично, потому что Стеф порвала со своим парнем и проводила дома больше времени, а это значило, что нам надо было оставаться в комнате, ходить в одежде и вести себя тихо, когда Стеф была дома. У меня, в частности, вести себя тихо получалось не очень хорошо. Такой проблемы раньше не было, но, похоже, у Кейда был талант по части того, как довести меня до крика.
Он продолжал наотрез отказывать мне в том, чтобы я пришла в его дом, который не был по-настоящему его домом. Каждый месяц он продлевал аренду квартиры, в которой жил с Алексом, но несколько раз высказывался, как ненавидит ее. Она напоминала ему об Алексе, о том, как он нашел его. У меня он оставался так долго, как только мог, но, учитывая Стеф и то, что у него тоже были занятия, это было не так долго, как нам бы хотелось, и совсем не так уединенно.
— Может, это безумие, — сказал Кейд, окуная картошку в жидкий сыр, — а что если нам найти свое жилье?
Я едва не подавилась колой.
— Ммм... что? — я повернулась к нему. — Хочешь сказать, жить вместе?
Он пожал плечами, и я видела, что Кейд пытается сделать вид, что спокоен, хотя это было совсем не так.
— Да. То есть, я, конечно, знаю, что прошло только две недели, но разве это так мало?
Я не ответила сразу. Я думала о том же, но не стала озвучивать. То, что я думала о том, чтобы переехать к парню, которого знала только две недели, казалось безумием.
— Хотя наши отношения не совсем обычные. Мы ведь познакомились не две недели назад. Это не так.
— Для тебя это безумие? — спросил он.
Я попыталась повторить его попытку казаться спокойной и так же в этом преуспела. Сердце у меня колотилось словно бешеное.
— Да. Но у нас же все — безумие, правда? Я хочу сказать, разве это нормально, что два человека влюбляются друг в друга так быстро и с такой силой, как мы?
— Нет, я не думаю, что это нормально, — он посмотрел на меня. — Тебе кажется, что мы слишком торопимся?
— Именно это и беспокоит меня. Может, это у нас просто... медовый месяц или что-то вроде того?
Я выпалила следующие слова:
— Я не говорю, что не хочу. Я хочу. Правда. Просто... все это между нами иногда пугает меня.
Кейден взял меня за руку.
— И меня.
— Ты, правда, хочешь жить со мной?
— Да. Абсолютно точно, — его янтарные глаза серьезно, внимательно, смотрели на меня. — Я хочу все делать с тобой. И хочу, чтобы ты была моя. Хочу, чтобы у нас было свое жилье. Хочу запереть за собой дверь и держать тебя в постели, пока ты не сможешь пошевелиться. Хочу видеть, как ты весь день ходишь голая. Не хочу уезжать от тебя, чтобы привезти чистую одежду. Хочу провести с тобой каждый момент моей жизни.