На воле
Шрифт:
— А я и не подозревал, что ты разбираешься в оружии, — процедил сквозь зубы Угрюмый.
— Ты разве не слышал такую пословицу: «С кем поведешься, от того и наберешься»? Так что, будешь дальше отрицать?
— Ладно, сдаюсь, было дело.
Подобный эпизод имел место четыре месяца назад, когда Колян приказал замочить двух новобранцев, осмелившихся не выполнить его распоряжение. Парни, похоже, плохо понимали, с какой организацией решили связать свою жизнь, и имели завышенную самооценку. Они даже не подозревали, что для Коляна они ровным счетом ничего не значат. Или, точнее сказать, значат ровно столько, сколько для фельдмаршала значит каждый отдельно взятый пехотинец.
— Так ты как, согласен? — нежным взором окинула Надежда своего любовника. Наверняка именно таким же взглядом любвеобильная Белоснежка посматривала на гномов. Бедные парни ни в чем не могли ей отказать.
— Я пока не готов к ответу.
— А чего тут готовиться? Неужели это такая сложная задачка — или он убивает нас обоих, или мы вдвоем убиваем его одного.
Угрюмый невесело хмыкнул:
— Ты хочешь мне сказать, что мы вдвоем будем молотить его топориком по темечку?
Надежда поморщилась от картины, невольно промелькнувшей перед ее глазами.
— Неужели нельзя найти более… как это сказать… цивилизованного способа убийства?
— Цивилизованных убийств не бывает, — философски заметил Угрюмый. — Убийство — оно и есть убийство, как ты его ни называй.
— Не знаю, что и сказать.
— Кстати, твой муженек не любит огнестрельного оружия. Ему топорики подавай, чтобы мозги на стену брызгали. Запугать всех хочет. Кстати, а где он хранит кассету?
— Этого я не знаю, — честно посмотрела Надежда на Федора.
Угрюмый был уверен, что точно такими же глазами Надежда смотрит на мужа и заверяет, что помогала матушке по хозяйству, а бедный Колян и не подозревает о том, что все влагалище благонравной женушки натерто до мозолей усилиями пылкого любовника. Не исключено, что эта самая кассета сейчас лежит у Надежды в сумочке. Если вдуматься, то Надькин шантаж куда более тонкий, чем хитромудрая игра Коляна.
— Ладно, потом разберемся.
— Так ты, как, согласен? Представь, милый: если у нас получится, то мы все время будем вместе.
Федор посмотрел Надежде в глаза. Женщина была на редкость совершенна, однако сейчас Федор сознавал, что близость красивой женщины бывает не всегда приятной: от Надежды веяло нешуточной опасностью, точь-в-точь как от автомата с полным боекомплектом.
— Ничего не могу сказать. Мне надо все крепко обдумать.
— Но в принципе ты же не отказываешься? — настаивала Надежда.
— Детка, я тебе ничего не обещаю. Давай забудем об этом разговоре хотя бы на некоторое время. Ты мне нравишься не в роли подельника, а в роли любовницы.
Федор аккуратно зажал Надежде рот ладонью и придавил ее своим могучим телом.
Глава 53
Колян посмотрел в бинокль. Оптический фокус многократно приблизил высокий забор, из-за которого, напоминая большой корабль, выглядывала крыша, выложенная красно-коричневой черепицей. Николай Радченко слегка скривился: не могут обойтись без шика эти богатенькие, перенимают у Запада не только образ мышления, но даже свои жилища устраивают на западный лад. Не знаете вы русской глубинки, господа, где шикарную черепицу с успехом заменяет обыкновенная солома и где шикарному «мерседесу» предпочитают скрипучую телегу, запряженную неторопливым мерином.
На коньке крыши, на трехметровом металлическом стержне, красовался флюгер в виде медведя, сжимавшего в лапах бочонок с медом. Флюгер чутко реагировал на малейшее изменение ветра, то и дело вздрагивая и поворачиваясь. Со стороны дома не доносилось ни звука — создавалась полнейшая иллюзия того, что в здании никого нет. Однако Колян знал, что это не так и сейчас в доме находятся десять человек. Трое из них вечером уедут и вернутся только завтра утром, остальные живут постоянно и занимают первый этаж здания, никогда не расставаясь с оружием, словно ежесекундно ожидают нападения.
Впрочем, двое из десяти не представляли опасности — это хозяйка и ее сын, зато остальные восемь — отчаянные ребята, успевшие повоевать в свое удовольствие в Югославии и Латинской Америке. Николай успел навести о них кое-какие справки. Осведомленные люди отзывались о парнях с почтением и превозносили их боевые качества. Свою работу ребята знали — одетые в камуфляж, они по нескольку раз в день выходили за ворота дома и старательно обходили участок по всему периметру, и это несмотря на то, что вдоль ограды через каждые несколько метров были установлены телекамеры, фиксирующие даже полет воробья. Но этим меры безопасности не ограничивались — в тридцати метрах от забора была вспахана контрольно-следовая полоса, пересекать которую запрещалось. Об этом сообщали надписи на металлических щитах. Щиты висели на изгороди из колючей проволоки, установленной перед контрольной полосой. Трижды в день полосу обход ят трое вояк с расстегнутыми кобурами. Свои обязанности они выполняли на редкость педантично, словно охраняли не цивильное здание, а далекую границу, то и дело атакуемую шпионами и диверсантами. Это означало, что ребята прошли хорошую армейскую школу. Появлялись они строго в определенное время, никогда не вступали в разговоры и вели себя очень настороженно, словно видели опасность за каждым смородинным кустом.
Ровно в два часа подъезжал бронированный «мерседес», в салоне которого сидело четыре человека. Внутри ограды он оставался недолго — вероятно, он появлялся для подвоза всего необходимого и заодно для проверки несения охранной службы.
За неделю наблюдения Николай так и не увидел хозяев дома. Не было их и в машинах, покидавших дом. Оставалось предположить, что они находятся где-то в глубине большого здания.
Ничего, еще подождем.
Радченко вернул бинокль Хорьку и поинтересовался:
— Узнали, откуда эти коммандос?
— Да, — отозвался Хорек. — Хотя это стоило нам большого труда. Первые два дня они плутали по городу, словно чувствовали «хвост», и в конце концов мы их теряли. На третий день мы поступили более разумно: при выезде из города их остановил патруль — наши люди. Они нацепили им на бампер «маячок». Короче, как оказалось, «мерседес» не простой, он принадлежит Госснабвооружению. Люди, которые в нем ездят, — военные спецы. Очень серьезная компания.
— Так, — подобного оборота Радченко не ожидал. Здесь попахивало чем-то очень крупным. — Продолжай, становится очень интересно.
Хорек неопределенно пожал плечами:
— В принципе я уже все сказал. «Мерседес» заехал во двор Госснабвооружения. Минут двадцать мы еще фиксировали «маячок», а потом он пропал. Очевидно, его обнаружили и сняли.
— Что ты обо всем этом думаешь?
Подобный вопрос загнал Хорька в тупик. Раньше Колян не страдал избытком демократизма.
— Ты, Колян, бугор — тебе и решать. Но за всем этим чувствуется очень серьезная контора. У меня такое ощущение, что если нас сейчас шлепнут, то даже искать никто не станет.