На волнах любви
Шрифт:
Лайла провела ладонью по влажной поверхности зеркала. Несомненно, она влюбилась.
Она улыбнулась. Приехав в Сан-Диего, она хотела доказать что-то самой себе и получила больше, чем надеялась. Восстановить веру в себя было первым пунктом в ее списке, но встретить мужчину своей мечты, впустить его в собственную жизнь и сердце — такого она даже не осмеливалась пожелать.
Минуту спустя волосы были расчесаны. Она надела свитер и пошла на манящий запах тостов и яичницы, исходящий из кухни.
—
Зак склонился над столом, нетронутый завтрак остывал перед ним. Ее хорошее настроение исчезло, как розовые краски заката превращаются в серость ночи.
— Что случилось? — Она села на стул напротив него.
Зак протянул ей утреннюю газету:
— Это забавно.
Прямо на первой странице была статья о Кубке Америки. Лайла прочитала, стукнула кулаком по столу и запыхтела:
— О да!.. «Сможет ли команда „Сан-Франциско — Америка“ преодолеть полосу неудач и назначение нового шкипера, чтобы завоевать право защищать Кубок?» — Лайла прочитала отрывок уничтожающим тоном.
Зак надавил на переносицу большим и указательным пальцами.
— Может быть, они правы. Ни одна команда ни разу не побеждала со шкипером-дублером. Ни разу за сто тридцать лет! Это, черт возьми, просто статистика поражений.
Холодная волна страха накатила на нее.
— Что ты такое говоришь?
— Не знаю… — Зак передвигал кусочек тоста по тарелке. Когда он взглянул на Лайлу, она увидела смесь страха и жалости, замутившую янтарную глубину его глаз.
Она взяла его за руку.
— Кого интересует статистика? Просто доверься «Грейси». Ты построил отличную яхту, и у нас лучшая команда.
— Ты права, как всегда. — Зак сжал ее пальцы. — Мне кажется, это лишь обычное волнение перед гонками. Я просто думаю: еще четыре гонки, и мы вылетим…
Лайла пожала его пальцы в ответ:
— Еще четыре гонки, и мы в финале. Ты можешь рассчитывать на это.
Зак поднял ее руку и поцеловал каждый пальчик, медленные поцелуи выдавали страсть, затаившуюся внутри.
— Ты права, невозможно проиграть с лучшей яхтой и лучшей женщиной-шкипером в Сан-Диего.
Лайла приподняла бровь.
— Я единственная женщина-шкипер.
— Я знаю. — Его темные глаза стали серьезными. — И единственная женщина, в которую я влюблен.
От удивления она не могла найти слов.
Лайла не помнила, как он откинулся на спинку стула и поманил ее рукой. Она даже не помнила, как поднялась и села к нему на колени. Единственное, что осознал ее мозг, — она оказалась в руках крепко держащего ее мужчины, который говорит, что любит ее.
Она поцеловала его.
— Тогда еще один плюс в нашу пользу то, что я
Глава 9
Какофония ликующих криков и свистков раздалась вслед за выстрелом финишного пистолета. Радостные крики соперников донеслись до кормы яхты, наполняя глаза Лайлы горькими слезами.
Она ударила кулаком по штурвалу:
— Проклятие, проклятие, проклятие!
— Мы ведь почти их догнали! — Ромеро повернулся к ней, понурившись под тяжестью поражения. — Мы почти выиграли.
За спиной Лайла слышала проклятия Зака, складывающего свой инструмент.
— Да, — ответил он Ромеро, — у нас почти получилось.
Опять проиграли. Лайла часто заморгала, чтобы не расплакаться, и сосредоточилась на удерживании яхты в спокойном состоянии, пока не опущены паруса и не подошел буксир. Всегда неприятно проигрывать, но особенно больно сегодня. За последние четыре дня «Хатлэнд» сильно догнал их. «Грейси» опять уступила «Черепахе», в то время как «Хатлэнд» ее обошел.
Теперь осталась одна-единственная гонка, последний шанс.
Даже на быстрой моторке обратный путь в порт казался Лайле бесконечно длинным. Они были впереди, намного впереди «Хатлэнда», когда при попутном ветре оборвался фал спинакера и огромный парус упал за борт, в океан. Пока носовой отрезал его и был поднят запасный парус, «Хатлэнд» промчался мимо.
Зак положил руку на плечо Лайлы, сидя рядом на скамейке позади рулевого.
— Ты сегодня очень старалась.
— Ты тоже. Все поработали отлично.
— По крайней мере нас не будут донимать журналисты. — Зак показал на «Хатлэнд». Лодки с представителями прессы со всех сторон окружили белый парусник, как рыбы-прилипалы.
— Да, хорошо, что у них нет желания брать интервью у проигравших.
— Эй! — Зак с нежностью взял ее за подбородок. — Мы просто сравняли счет. Ничего страшного.
— Не раскаиваешься, что избавился от своих счастливых носков?
— У меня нет сожалений ни о чем. Кроме того, по сравнению с парой дырявых носков ты более надежный талисман.
Они обменялись улыбками, что заставило Лайлу забыть о проигрыше по меньшей мере на секунду. В его глазах под козырьком бейсболки теплилась нежность. Она заворожила Лайлу, затягивая все глубже и глубже своими чарами. Он не знал этого, но она с легкостью отдавалась ему всем сердцем именно потому, что он принимал ее без оговорок, был готов жить как с поражениями, так и с триумфами.
Чем больше росла ее вера в Зака, тем быстрее заживали раны, нанесенные отцом. Зак доверял ей. Эта мысль грела ее больше, чем зимнее солнце, как одеялом, накрывшее яхту.