На войне и в тылу — по-фронтовому
Шрифт:
Многим из нас делали подставки, своеобразные трапы к станкам, настолько мы были маленького росточка. Меня, например, так и называли «маленькая Аня». Да разве в трапах было дело?! Прямо из детства мы шагнули во взрослый мир, такой тревожный, сложный и трудный, на смену детским пришли заботы государственные.
Когда сейчас спрашивают, как жилось в те годы, обычно отвечаю, что были мы молодыми, с высокими помыслами и потому голода и холода словно не замечали. В войну у всех одни трудности, одно общее горе. Чтобы вынести его, победить, требовалась большая моральная сила. Ее давали
Вначале без опыта все казалось трудным. Нужно было обрести уверенность в своих силах, а ее давала практика. Постепенно, день за днем наращивала я выработку. Пришло время, и я стала перевыполнять норму в полтора и даже два раза.
В нашем цехе нормалей делали планки, скобы, втулки. Словом, мелочевка. Но без нее нет танка, и мы это хорошо понимали.
Летом 1942 года на участке, где я работала, создалось очень тяжелое положение — программа выполнялась только на 57 процентов. Помню, как переживали мы. «Что делать?» Этот вопрос мучил меня постоянно, а газеты писали о том, как повсюду в стране, на предприятиях Москвы, Горького, Урала, создаются комсомольско-молодежные фронтовые бригады. Мы знали их призыв: «Вся молодежь сейчас должна трудиться по-фронтовому. Мы призываем: создавайте, комсомольцы, на своих предприятиях фронтовые бригады. Пусть они будут образцом для всех рабочих, пусть они покажут всем, что значит работать по-военному!»
«А что если и нам создать такую бригаду?» — подумала я. Посоветовалась с мастером Люсей Костромитиной, с секретарем цеховой комсомольской организации Ниной Зайцевой, с групкомсоргом участка Катей Парфентьевой. Девчата меня поддержали. Решили от рекордов отдельных рабочих перейти к коллективной борьбе за успех участка.
3 октября 1942 года состоялось первое организационное собрание будущей комсомольско-молодежной фронтовой бригады.
— Работать в тылу по-фронтовому, — решили девчата. — Мы должны быть достойны наших фронтовых подруг.
Так родился тот боевой клич: станок — орудие, участок — поле боя. Обязались не уходить из цеха, пока задание не выполнено. Мы давали слово, что будем обходиться без наладчиков, освоим смежные специальности.
Бригада заработала, и результаты сказались очень скоро: в октябре план выполнен на 101 процент, в ноябре — 116,6, причем, на четыре дня раньше, в декабре — 117 процентов. В результате уплотнения рабочего дня и лучшей организации труда постепенно стали перевыполнять задание и до 210 процентов. Свое слово мы сдержали, ведь при создании бригады сразу оговаривалось: звание фронтовой присваивается только тому коллективу, который из месяца в месяц дает показатель не менее чем 200 процентов.
Наша бригада стала первой фронтовой бригадой на заводе, и ей присвоили имя Героя Советского Союза летчика Николая Гастелло, а бригаде Шуры Садиковой, которая образовалась вслед за нашей, — имя Зои Космодемьянской.
Так было положено начало соревнованию комсомольско-молодежных бригад за звание фронтовых.
«Норма — не предел, но и задание — не предел», — решили мы. Людей на участке не прибавлялось, а выработка росла. Чтобы работать бесперебойно и высокопроизводительно, нужно каждому овладеть несколькими
Стахановки нашей бригады Аня Перцова, Груня Редько, Аня Полфунтикова и другие (на двух-трех станках!) давали ежедневно от 250 до 300 процентов нормы.
Групкомсорг сверловщица Катя Парфентьева овладела специальностями резьбонарезчицы и фрезеровщицы и постоянно вдвое перекрывала норму. Не раз наша комсомольская группа отмечалась как лучшая по заводу.
Помню, в конце октября 1942 года мастер Х. Беспечанский дал мне задание сделать за смену 1150 моторных деталей. Цифра показалась невероятной, потому что в самые удачные дни я добивалась выработки в 700—800 деталей при норме 320.
— Не сумею, — сказала я мастеру. — Не смогу.
— Сможешь и сделаешь, — настаивал он.
Мастер почему-то был уверен, что задание мне по силам. И возражать ему я больше не стала. Пошла к своему станку, тщательно подготовила рабочее место, проверила станок на всех оборотах, отрегулировала. Утром с особым вниманием, собранностью, сосредоточенностью принялась за работу. Все свое умение и силу воли вложила. Хотелось доказать, что смогу.
Подруги по участку чувствовали мое настроение. Никто не мешал мне ни жестом, ни взглядом. Все с нетерпением ждали моего вечернего рапорта. И я доложила:
— Задание выполнено. 1150 деталей отфрезеровано.
Говорят, успех окрыляет. И верно, сил как будто намного прибавилось. Уже на другой день я выдала 1200 деталей, а затем и 1300. И темпов не снижала.
Был такой случай. Зина Ларина, уже отработав подряд две смены, узнала, что на ее деталь поступил новый срочный заказ. Только после того как его выполнила, она ушла домой.
Когда бригада проводила на фронт последнего слесаря-долбежника, девчонки освоили и эту, всегда считавшуюся мужской, специальность.
Сейчас наш трудовой порыв называют героическим, а тогда мы считали, что ничего особенного не совершаем. Работали так, как нужно: по 12 часов и больше, если требовалось — без праздников и выходных. И никто не ныл. Мы знали: нашим сверстникам на поле боя труднее.
Мы не просто стремились достигнуть высокой выработки: этой думой жили и этого добивались. Совершенствовали мастерство, смело применяли повышенные режимы резания, экономили каждую минуту, улучшали подготовку производства. Словом, действовало суворовское правило: не числом, а умением.
Сил придавали вести с фронта. Разные это были вести. Тревожные и горькие, радостные и счастливые. Сводки Совинформбюро слушали перед началом смены. На каждом отделении висела карта, на которой постоянно отмечали положение на фронте. Помню, как 6 ноября 1942 года многотиражная газета «За трудовую доблесть» напечатала письмо писателя Ильи Эренбурга:
«Много раз на фронте я слышал, как пехотинцы благословляли вас, друзья-кировцы. А наши танкисты гордятся отечественными танками — лучшими в мире. Каждым часом работы вы убиваете фрица-поджигателя, карлушку-колбасника, вешателя и палача. В добрый час. Мы их бьем и мы их перебьем. Побольше танков — и мы проутюжим землю».