На войне как на войне
Шрифт:
Особенно — таким способом и при таких обстоятельствах! Особенно потому что дело касается меня. Хотя бы той стороной, к которой принадлежит Югов.
Если верить сообщению моего куратора, «ведет» меня ФСБ. Югов — офицер ФСБ. Он от меня не отстает. Следовательно, работает он на Контору. Но кто-то «ведет» и самого Югова. Предположение, что Служба пришла мне на помощь, отпадает. Я обязательно был бы предупрежден об этом. У куратора есть номер моего сотовика. Кто может еще? Внешняя разведка, выделившись из КГБ, так и не обзавелась, насколько я знаю, службой, работающей внутри страны. Они под пристальным ревнивым присмотром
Имеют собственный интерес какие-то криминальные структуры? К Югову или ко мне? Меня не знают и пытаются выйти на меня через капитана?
Вопросы встали злободневные, хотя выглядят риторическими. Вроде бы невозможно их решить. Но — невозможно только в том случае, если забыть, что в деле замешан спецназовец ГРУ, хотя и инвалид.
Я просчитал свои действия за доли секунды. Оценил стоящего рядом со мной крутоплечего человека — нет, я его не знаю. Не доводилось встречаться. Слишком колоритная фигура, чтобы такого забыть. И Югову не советую с ним спорить.
Югов тем временем подходил уже к последним купе в вагоне. Откуда-то из средних купе вышли две женщины, за ними еще женщина и мужчина. Все с полотенцами в руках. Двое пошли в одну сторону, двое в другую. Преследователь капитана правильно просчитал, что они «спрячут» его, и двинулся через вагон. Торопливо.
Я подождал.
Служебный тамбур следующего вагона обычно располагается рядом со служебным тамбуром соседнего, в данном случае нашего. В служебных тамбурах не курят. Там сейчас никого не должно быть. А судя по спешке преследователя, он стремится капитана догнать. И беседовать он пожелает, показалось мне, без публики. Аплодисментов не любит.
Я рассчитал время и двинулся за ними.
— Чай будете? — скосила на меня глаза, выглядывая из служебного купе, проводница.
— Спасибо, чуть попозже, — улыбнулся я в ответ и шагнул к двери.
Излишне громкий стук колес сразу подсказал, что распахнута дверь в проход между вагонами.
И вторая дверь тоже распахнута. А за ней что-то происходит...
Но я не успел вовремя. Очевидно, не рассчитал, что разговор закончится быстро и перерастет в действо. Через два шага я уже увидел, как вывалились из-за угла бессильно согнутые ноги Югова.
Оставшиеся два шага я объединил в один скачок. Как-никак, а капитан мой знакомый, знакомых, даже случайных, следует выручать. Спрашивать, что произошло, в такой ситуации я привычки не имею. Все, как правило, что-то спрашивают. Хотят узнать, что же случилось, потому, должно быть, что своим глазам не верят. И теряют темп. А мне не хочется...
Крутоплечий мужчина как раз достал из подмышечной кобуры капитана пистолет. При хорошей подготовке он мог бы успеть отброситься на спину в угол тамбура и выстрелить в меня. Но при этом он должен быть уверен, что патрон в пистолете дослан в патронник. А снять предохранитель — это недолго. Однако у меня тоже хорошая подготовка. Должно быть, несколько лучшая. И я без сомнений воспользовался тем, что мужчина стоит нагнувшись — ударил сразу с шага ногой в челюсть. Этого удара хватило. Конечно же, я не убил его, но перелом челюсти должен быть сложным. Громила рухнул прямо на капитана, только что открывшего глаза. И не совсем еще понимающего спьяну, что произошло.
Я поднял пистолет.
— Как здоровье,
Но дожидаться ответа не стал. Отбросил незнакомца на спину, уверенный, что он не сразу придет себя, и достал из кобуры его пистолет.
Югов поднялся.
Я проверил карманы. И нашел удостоверение.
Майор ФСБ Мороз. Вот так ситуация. Что-то не поделили два фээсбэшника, а я влез по незнанию. Может, у них из-за женщины конфликт. И Мороз собрался выбросить Югова из поезда как более удачливого соперника. Может, зарплату не поделили. И вообще может быть что угодно. И мне следовало бы оставаться в стороне. Но раз влез в ситуацию, следует продолжать.
— Рассказывай.
— Я тебя искал... — У капитана испуганные глаза. Нельзя с такими глазами заниматься деятельностью, которая требует хладнокровия. То бишь оперативной работой. Кроме того, эта деятельность непременно требует трезвой головы. — Предупредить насчет него...
Он кивнул в сторону майора, который глаз не открыл, но уже поднял руку и взялся ею за челюсть.
— О чем предупредить?
— Михал Михалыч послал. Предупредить, что генерал в Москву улетел после твоего выступления по телевидению, а этого майора поездом отправил... Тебя искать...
— Какой генерал?
— Легкоступов. Из Москвы. Они тебя «ведут».
— А ты с Труповозом работаешь?
— С кем?
Я забыл, что эту кличку придумал сам для внутреннего пользования. Другие ее не знают. Но Югов сообразил. Должно быть, после полученного удара он почти протрезвел. Или от испуга протрезвел.
— Что с ним делать? — спросил, показывая на майора. — Теперь он меня сдаст.
— Мне следует тебе объяснить, что в таких случаях делают? — Я посмотрел на него с откровенным презрением. Не люблю людей, которые в критический момент заплакать готовы. Более того, рассчитывают, что другие за них будут выполнять их законную работу.
— Я не могу... — у Югова задрожали губы.
— А мне это совсем не надо.
Майор открыл глаза. Но еще, кажется, не все видит. И ничего не понимает. Однако ему вообще ни к чему видеть нас с капитаном вместе. Только кто может дать гарантию, что он не увидел? Я без размаха ударил Мороза по голове рукояткой его же пистолета.
— Дальше — твоя работа. И быстрее. Кто-то может пройти. Хочешь «засветиться»?
— Я не могу...
Я достал из кармана связку и отстегнул железнодорожный стандартный ключ — он у меня всегда с собой в поездке. Сунул капитану в дрожащую руку. Отдал и пистолет майора, предварительно протерев носовым платком. А сам шагнул в проход между вагонами. Но совсем не ушел. И услышал, как открывается наружная вагонная дверь. Потом коротко раздался выстрел, приглушенный стуком колес. Судя по звуку, стреляли в упор. Через десять секунд дверь захлопнулась.
Я вернулся в тамбур, чтобы проверить за капитаном чистоту места. Крови на полу не было. Но пистолет он все еще держит в руке. Дурак, не сообразил вытереть отпечатки и отправить вслед за хозяином. И оставил улику.
— Оружие спрячь, — посоветовал я. — И выходи на ближайшей же станции.
— Бумажник... — протянул он мне бумажник Мороза. Догадался достать из кармана.
Я раскрыл. Денег майор возит с собой непростительно много. Я вернул бумажник Югову.
— Может прокатить за ограбление. Возьми, грабитель, себе... Раскладывай ситуацию. Что случилось?