На все лишь час

Олина Екатерина

На все лишь час

Зимние каникулы продлились недолго: неделя - и мы снова дома. Мои родители были в восторге от Анайдейе, правда, папа так и не запомнил его имени и звал вслед за мной Наем. Мама выделывалась и потому звала моего брюнета полным именем. Олег вообще нас игнорировал. Лично мне - как в песне про зайцев: "А нам все равно..."

Вернулись мы на родину - и снова все закрутилось... Саша насел на меня и потребовал возглавить светлых. Вернее, те остатки,

что сохранились после моих новогодних праздников. Я сделала ход конем и попросила его самого во всем разобраться от моего имени. Саша в восторг не пришел, но согласился относительно быстро.

Танатос и Орф тем временем усмирили темных. Правда, появиться еще раз на совете темных мне все же пришлось. Очередная дверь полетела к чертям. Меня скоро прекратят звать на подобные мероприятия... затратное занятие, каждый раз дверь новую вставлять.

Три дня после возвращения в родной город мы с Наем практически не расставались. Всех остальных Лилейных я видела лишь однажды. Вроде как все нормально, никто ко мне больше не лез. Зато я видела, как Анайдейе порой косится на меня и старательно закрывается мысленно. К концу недели мне это надоело, и я решила все выяснить раз и навсегда...

– Най послушай.
– В который раз я уже ловила мужа за руку.
– Не было ничего!

– Хотел бы я верить.
– Он стряхнул мою ладонь со своей руки.
– Не понимаю я, объясни ты мне тупому, зачем ему потребовалось держать тебя как пленницу неделю? Он ведь мог сразу все рассказать... и нам он мог все рассказать.

– Вас могли просканировать и узнать о его планах, - возразила я, - а мне не сказал, потому что все должно было быть натурально, понимаешь?
– Най только хмуро посмотрел на меня.
– И неделю он... он закалял меня. Испытывал. Дал понять, что я многое могу выдержать.

– Два извращенца, - зло вырвалось у супруга, - вам обоим доставляют удовольствие изощренные пытки друг над другом. Неужели тебе нравятся, когда тебя бьют?

– Я тоже в долгу не осталась, - вздохнула я, - и я бы не стала называть нас извращенцами.

– В его квартире я нашел рисунок, - Анайдейе не желал успокаиваться, - угадай, кто на нем изображен.
– Я молчала.
– Ты, дорогая моя. Скажи, а ты позировала или он это по памяти?

В ответ я отвесила супругу пощечину. Устала в сотый раз что-то объяснять и оправдывать себя и Суммана. Най опустил глаза в пол. Отошел к стене и привалился к ней спиной.

– Вот как значит, - тихо проговорил он.

– Ты сам меня довел, - выдохнула я.

– Скажи, что ты так тщательно скрываешь от меня?
– Най отлепился от стены и сделал шаг ко мне.
– Мать что-то усиленно затерла в своей памяти, Орф шипит и делает недвусмысленные намеки, чтобы я исчез и не мешал твоему воссоединению с братом. Ты раньше так не закрывалась от меня.

– Мало ли что говорит Орф, - отмахнулась я.

– Так что ты прячешь?
– Анайдейе положил руку мне на плечо.
– Аврора, скажи.

– Сибилла увидела, что я... стану женой ее сына, а второй...
– я запнулась.
–

Если бы я была с Сумманом, ты бы погиб... ей было видение, что ты влюбишься в меня в любом случае и станешь искать смерти...

Най привалился обратно к стене. Взгляд его сделался пустым. Он сделался равнодушным, безжизненным.

– Это не все, - наконец сказал он, - у тебя появилось какое-то сомнение... что-то тебя гложет, пока не могу понять.

– Промелькнула мысль, что меня заставили тебя полюбить, - я сжала кулаки и всю волю, чтобы сказать это, - это лишь мои мысли, догадки. Это ничего не значит, Най.

– Раз ты вообще стала об этом рассуждать, значит, ты не уверенна, - горько усмехнулся супруг и посмотрел мне в глаза, - мне нужно уехать на время. Орф потребовал моего присутствия от имени Белокрылых на очередном собрании темных, только уже не в России. Как раз будет время тебе и мне разобраться в сложившейся ситуации и в себе.

***

После душа я ходила по квартире в черном длинном кимоно и распевала песни вместе с радио. Най уехал в командировку, собак мне пока не отдали, мотивируя это тем, что им гораздо лучше в просторном доме. Я была довольна. Дни после возвращения из Норвегии были просто кошмаром. Постоянные ссоры с Анайдейе привели к тому, что я рассказала ему все про Суммана и про ту кашу, что заварила Сибилла. Он уехал. Я отдыхаю... ото всех отдыхаю...

Песня закончилась и началась реклама на радио. Я расчесывалась и ходила взад-вперед по гостиной. Пынька лежала на диване и спала. Тифон снова шлепал по полу моими тапочками, оставаясь при этом невидимым.

Я подошла к окну. Падал тихий снег. Улыбнулась и обхватила себя руками. В левой ладони была зажата расческа. Тарахтение радио начало меня раздражать, и я щелкнула пальцами. Стало тихо. Снова улыбнулась и посмотрела на снег...

– Здравствуй, - раздался за спиной баритон.

Я вздрогнула и выронила расческу. В груди больно кольнуло, и я инстинктивно прижала левую руку к себе и обернулась.

– Здравствуй, - чуть запнувшись, ответила я Сумману.

– Что с тобой?
– спросил он, подходя ближе.

– Все хорошо, - ответила я, слегка улыбнувшись и уже придя в себя, - не беспокойся.

– М-да?
– не поверил мне блондин.
– Ну-ка минутку...
– он протянул ко мне руку, на рукаве его пальто таяли снежинки.
– Не дергайся.
– Он положил свою горячую ладонь у основания моей шеи и нахмурился.

– Все в порядке.
– Я убрала от себя его руку и отошла.

– Мне не нравится работа твоего сердца, - темный говорил строго, - давно это началось?

– С Нового года, - усмехнулась я и села на диван.

– Не понял... то есть колоть начало с того момента когда...
– Он снял пальто и положил его на подлокотник дивана.
– Вот теперь совсем не понял. Значит, я умудрился довести тебя до предынфарктного состояния?

– Чего ты хотел?
– фыркнула я.
– По одному моему виду можно догадаться, что с сердцем у меня проблемы, а тут такой... стресс.