На всякого блатного найдется пуля
Шрифт:
– Мне неловко просить, однако мне нужна ваша помощь, очень нужна, вопрос жизни и смерти буквально, – произнес Юхно с надеждой. – Уверен, вы при ваших возможностях…
– Ладно, кончай базар, знаю я твои проблемы, – оборвал его собеседник. – Весь вопрос в том, насколько сильно ты их хочешь решить…
Из больницы Луганский заехал домой, чтобы переодеться, и столкнулся с женой. Вера Луганская вышла из гостиной с бокалом виски в руках и с пьяной улыбкой посмотрела на него:
– Пришел! И где шлялся?
Ее язык заплетался. Запахнув полы шелкового халата, она почти рухнула на диван и расплескала вокруг виски.
– Я был в больнице у нашей дочери, – зло ответил Луганский, с ненавистью глядя на жену. В последнее время она почти всегда находилась в подобном состоянии, все больше скатываясь в пропасть алкоголизма – растрепанная, вульгарная, с бокалом виски в руке и сигаретой. Другой он ее и не видел.
– Какая дочь, – захохотала Вера, совершенно не врубаясь в ситуацию. – У тебя что, есть внебрачная дочь, засранец? Да я знаешь, что с тобой за это сделаю!
– Наша дочь, наша с тобой Эля, мать твою, – заорал на нее Луганский, выходя из себя. – Твое воспитание! Видишь, до чего ее довела! Все позволяла!
– Она что, заболела? – удивленно поинтересовалась та, рассматривая стакан. – Ну и чего ты разорался?
– Да пошла ты, – бросил Луганский и быстро прошел в свой кабинет, кляня на все лады съехавшую с катушек жену.
Вся досада его была оттого, что он никак не мог повлиять на жену; напротив, она в любой момент могла лишить его всего. Бизнес создавал ее отец. У Веры были большие связи в криминальных кругах. Одно ее слово, и он из крупного бизнесмена превратится в бомжа или того хуже – сгинет где-нибудь незаметно.
Переодевшись, он вышел на террасу и увидел, как пьяная жена обжимается с мужиком, что выкладывал у них дорожку. Ей было на все плевать. Если бы у него имелся пистолет, он бы в одно мгновение расправился и с женой, и с козлом, обнимавшим ее. Но оружия под рукой не оказалось, и, может быть, это было к лучшему.
– Тварь, – прошипел Луганский, сжимая кулаки, и спешно ретировался, прошел через комнату в гараж, а из него во двор, сел в машину и погнал в порт, повторяя: – Доиграешься, сука! Я тебя достану! Богом клянусь, достану!
Тарасов после телефонного разговора с губернатором также заехал домой переодеться перед поездкой. Его встретила заплаканная жена и сообщила, что завтра приезжают родственники и надо бы их встретить.
– Бери и встречай, – рявкнул он в ответ, взвинченный до предела.
С каменным лицом бизнесмен достал из сейфа незарегистрированный нигде «парабеллум», который приобрел как-то по случаю для самозащиты. Пистолет пылился в сейфе уже второй год, и вот, похоже, настало время пустить его в ход. Тарасов рассудил так, что если этот псих покушался на Юхно и не смог завершить начатое, то он захочет исправить это, дабы не пострадал созданный в СМИ образ безжалостного убийцы, неотвратимого, как судьба. Убить губернатора маньяк постарается в ближайшее время, и если он, Тарасов, будет рядом с Юхно, то может встретиться с убийцей лицом к лицу. Этот придурок не ожидает, что у бизнесмена имеется огнестрельное оружие, а также – что он сможет им воспользоваться. В своих мечтах Тарасов представлял, как он выхватывает «парабеллум» и вышибает мозги убийце. Тот удивленно хлопает глазами и валится на землю. А он все стреляет и стреляет в него, пока не кончится обойма. Это был его единственный шанс отомстить за смерть дочери. Нанимать кого-то бессмысленно. Парни из службы безопасности Юхно профессионалы высокого класса, все прошли спецслужбы – и все равно не смогли справиться с киллером. О милиции и говорить нечего. Они себя-то защитить не могли. У Гурама тоже работали профи, и что с ними стало… Маньяк с легкостью убрал всех, а сам словно в воздухе растворился. Вот и приходилось вызывать огонь на себя. Плевать, даже если он сам погибнет, – главное, успеть отомстить. Он не сможет дальше жить, если не сделает этого.
– Что ты собираешься делать? – испуганно спросила жена, глядя на оружие в его руках.
– Иди отсюда, – зарычал Тарасов в ответ. – Че лезешь, когда не надо! Лучше за дочерью следила бы! Она шлялась черт знает где, вот и дошлялась!
– Ты во всем меня обвиняешь? – всхлипнула женщина.
– А кого еще! – заорал он, брызгая слюной. – Сидишь дома, ни хрена не делаешь! Мотаешься по салонам да бутикам! От тебя требовалось совсем немного – заниматься ребенком!
– Не смей так говорить!
– Я смею, мать твою, – заорал Тарасов, распаляясь все больше. – Можешь паковать вещи! После похорон ты переезжаешь обратно к своей мамашке в свинарник!
Жена в слезах убежала наверх в спальню, а он надел кобуру под пиджак, сунул в карман запасную обойму. В памяти промелькнули фрагменты воспоминаний, как он несколько раз побеждал на соревнованиях по стендовой стрельбе, как ему вешали на шею медали, обещали большое будущее, а потом в девяностые все накрылось. Спорт развалился, а он ринулся в бизнес. Теперь и умение стрелять пригодится… Он не промахнется в эту падаль, это точно. Если, конечно, убийца не грохнет губернатора из снайперской винтовки.
Тяжелой походкой грузный Тарасов пересек пустой холл и вышел на улицу к своей машине. Его жена в этот момент, растирая по щекам слезы, читала статью о ядах и о том, как отравить человека, чтобы выглядело это как смерть от естественных причин, – например, от инфаркта, инсульта или от цирроза печени, либо как несчастный случай. Она давно просматривала статьи на подобные темы и теперь поняла, что настало время переходить от теории к практике.
Степан пришел в себя и почувствовал запах травы, прелой листвы, открыл глаза и понял, что он лежит на земле в лесу. Воспоминания медленно возвращались к нему. Все тело ныло, как будто его долго били палками. Собрав волю в кулак, он со стоном приподнялся, стиснул зубы от острой боли, пронзавшей все тело, сел, огляделся и увидел рядом джип с открытой дверцей. Это породило череду картинок из памяти: бой на съемной квартире с отморозками, затем поездка, он буквально отключался за рулем, машину водило… После он доехал до лесополосы у промзоны, вышел в понравившемся месте и упал лицом вниз. Чем понравилось ему это место, Степан вспомнить не мог, но твердо знал, что стремился именно сюда.
Встать на ноги оказалось делом более сложным, чем сесть. Стиснув зубы, он оперся о кузов джипа, выпрямил ноги, выдохнул и медленно пошел в сторону. Если он собирался оставаться здесь, надо было замаскировать машину ветками. Людей вокруг нет, но мало ли. Его внимание привлек вывороченный с корнями пень, торчавший из земли правее джипа. Пень показался Степану очень знакомым, а потом он внезапно вспомнил все. Он приехал сюда в лес, чтобы найти схрон с оружием. Они тогда с Эфенди подъехали именно к этому пню. Степан отсчитал необходимое количество шагов от пня, достал нож и стал тыкать лезвием в землю, пока клинок не уперся в твердь. Под небольшим слоем земли были толстые деревянные бруски, плотно подогнанные друг к другу. Тут он вспомнил еще об одном фокусе – вход в схрон был заминирован. Для того чтобы открыть люк, необходимо было открыть механический кодовый замок. Попытка взлома мгновенно вела к детонации всего боезапаса, после чего на месте схрона осталась бы воронка метров двадцать в диаметре. Степану удалось подсмотреть все цифры кода, кроме последней. На последней цифре Эфенди всегда закрывал диск с цифрами рукой, и разобрать он не мог. Были лишь смутные догадки.
Степан почистил землю, нашел замок, набрал начало комбинации и задумался на последней цифре. Что делать? Умирать не хотелось. С другой стороны, он просто чудом дожил до этого момента. В спецназе всегда удивлялись его живучести, называли неистребимым. Выживет ли «неистребимый» на этот раз? Ему срочно нужны были лекарства, переливание крови, обезболивающее, медицинские инструменты, чтобы заштопать себя немного, перевязочные материалы. В схроне все это было, кроме, конечно, возможности сделать переливание крови. Если он не откроет дверь, то с большой долей вероятности умрет от кровопотери, а если откроет, то может взлететь на воздух… Выбор невелик. Решившись рискнуть, Степан повернул диск и остановил его на четверке. У Эфенди было четыре брата, и он часто с гордостью говорил: «Нас четверо». Эти слова почему-то запали в память Степана и казались ему очень значимыми. Выдохнув, он потянул за ручку привода механизма замка. Замок щелкнул, и дверца отошла. Ледяной ветерок гулял у Степана по спине, пока он несколько секунд ждал детонации боезапаса, но ничего не произошло. Он все-таки угадал.