На взлёт!

Голотвина Ольга Владимировна

– Да. Лодовико называл его Двуцветом. – Фантарина не поднимала глаз, но говорила жестко и твердо. – Если Лодовико не врал, то маг из Ожерелья.

Слушатели переглянулись. Кто не слыхал страшных рассказов про Ожерелье!

– Двуцвет заранее подготовился, чтобы украсть подарки. Он умеет менять лицо. Он хвастался перед Лодовико: мол, раз – и другой человек на вид. Но так быстро он превращается не в кого попало. У него, кажется, четыре главных облика, а любую другую внешность он принимает медленно, за несколько дней.

Вот он и начал заранее готовиться. Нанял Лодовико, нанял меня. И принял ваш облик, сеор Антанио.

– Мой? – удивился диль Фьорро. – Зачем?

– Он то ли вызнал заранее про волшебное зеркальце, то ли сам его подсунул для охраны сундучка... Потом ему понадобилось, чтобы мы, все трое, устроились на борт «Орла Эссеи». Он собирался убить троих из экипажа и как-то добиться, чтобы нас приняли на их место. Но это не понадобилось. «Орел» побывал в бою с пиратами, были потери, в команду понадобились леташи. Нас взяли. Двуцвет назвался парусным мастером Нуммо Нулло.

Тут сеор Антанио, прищурившись, перебил Фантарину:

– Я не раз видел Нуммо Нулло и разговаривал с ним. Ничего общего со мною! Весь в усах и бороде!

– Да, – усмехнулась Фантарина, явно начиная чувствовать себя свободнее. – Каждый, кто на него глядел, видел только пышную копну волос. Я даже не знаю, приклеил он это великолепие или вырастил сам... Ну, я в их дела не лезла. Мне за хорошую плату велели сделать легкое и приятное дело: окрутить красивого, нестарого дворянина... да, сеор Джироламо красив!

Райсул, не удержавшись, буркнул:

– Когда мы с ним повстречаемся – станет некрасивым. На всю жизнь.

Фантарина польщенно улыбнулась (пожалуй, она нарочно вызвала эту вспышку ревности) и продолжала:

– Двуцвет дал мне крошечный флакончик духов, запах которых вызывал у мужчин любовное томление, и велел использовать их по капельке – и только для диль Каракелли. Но я управилась бы и без духов, потому что сеор Джироламо – кобель и дурак. А про сундучок я ничего не знала, не пришлось врать на суде. Потом Лодовико мне рассказал, что Двуцвет заранее приготовил сундучок, очень похожий на тот, с подарками, и набил его камнями, чтоб по весу не отличались. На последней стоянке, когда я...

Женщина чуть запнулась, бросила быстрый взгляд на хмурого Райсула – и продолжила, осторожно подбирая слова:

– Когда я увела Каракелли с корабля, эти двое начали действовать. Двуцвет обрезал волосы, сбрил или отклеил усы и бороду – и стал похож на вас, сеор Антанио. Он знал, что в зеркальце отразится лицо похитителя. И хотел навести на капитана корабля обвинение в краже.

– Так... – задумчиво протянул сеор Антанио. – Он не знал, что я в это время валялся в бреду в своей каюте и не мог встать с койки.

– И никто не знал! – кивнула Фантарина. – И часовой не знал, который стоял возле каюты Каракелли. Он потом на допросе орал, что никто не входил в каюту. И

что никакие чужаки и проходимцы ему даже на глаза не попались. Он не врал. Просто ему в голову не пришло рассказать, что мимо него прошел капитан корабля.

– А это был Двуцвет! – взволнованно воскликнула Лита.

– Точно. Двуцвет. Проходя мимо часового, взмахнул рукой – и брызнул тому в глаза сонным зельем. Часовой привалился к стене и сразу уснул. А Двуцвет заранее предупредил Лодовико, что зайдет в каюту первым и снимет охранные чары.

– Хотел, чтоб в зеркале отразилось лицо капитана! – не выдержала Мара.

– Точно. А потом зашел Лодовико, они поставили поддельный сундучок под кровать, а настоящий унесли. Наверное, когда часовой проснулся, он не запомнил ничего.

– А как они с корабля ушли? – сурово спросил боцман.

– Не знаю, – развела руками Фантарина. – А только есть разные способы. Я сама, помню, в городе удирала с корабля на свидание. Часовой стоял на палубе, а я изнутри приоткрывала щель «мокрого трюма» и прыгала в воду. Если прыгнуть умеючи, не сильно плюхнуться, то гуляй, а одежда высыхает быстро, у нас тепло.

– А обратно как? – заинтересовалась Мара.

– По якорной цепи. А тут была сухая посадка, в воду нырять не надо было. И возвращаться они не собирались. А может, и этому часовому глаза отвели. Не догадалась я спросить у Лодовико... А только с самого начала у них не все пошло складно. Двуцвет выходил из каюты первым, Лодовико – следом. И заметил на стене портретик в золотой рамке. Лодовико же не знал ни про какое волшебное зеркальце! Висит дорогая побрякушка... Он ее цап – и за пазуху!

– И это воровство спасло тебя от клеветы, дядя! – пылко сказала Лита.

– Не спасло, – вздохнул сеор Антанио. – Оттянуло тот час, когда клевета может на меня обрушиться... Что ж, дальше все ясно. Дружная компания воров удалилась в неизвестном направлении, унося драгоценности.

– А вот и не так! – загадочно произнесла Фантарина.

Боцман Хаанс хлопнул себя ручищей по колену:

– Лодовико, да? Решил поделить добычу на одного? Ай, молодец! Ай, прохвост! – И бывший разбойник сочно расхохотался.

– А как же! – заулыбалась Фантарина. – Как отошли подальше от корабля, он ударил мага ножом. Убил или нет – не знает. Тот уполз в кусты, а искать его среди ночи – зря время тратить. Лодовико подхватил сундучок и дернул в бега на все четыре стороны.

– И куда он дел сокровища? – строго спросил капитан Бенц.

– Если б я знала, не сидела бы тут с вами! Рванула бы куда подальше – может, вообще на другой материк. И жила бы там по-королевски. Куда дел сокровища, говорите? Он это скрыл от собственной жены, рожа хитрая! Сказал только, что все вещи так в сундучке и лежат. Он вынул наугад только подсвечник, чтоб продать. И ту картинку в золотой рамке тоже продал.