На Забайкальском фронте(Документальные повести, очерки)
Шрифт:
И вот комбат Сотников готовит резервы для фронта. Делает свое дело с увлечением, трудится упорно, настойчиво. Каждое занятие стремится приблизить к боевой действительности. Если что понравится на занятиях, говорит:
— Правильно, по-фронтовому! — Это у него наивысшая похвала.
Если не понравится, с досадой махнет рукой:
— Эх, горемычный! В бою за такое дело пришлось бы головой расплачиваться.
Тема предстоящих занятий — «Форсирование водной преграды». Комбат решил провести их с учетом опыта, приобретенного в боях за Конотоп.
По
Комбат внимательно следил за движением колонны. Он чем-то походил на Григория Мелехова — такое же смуглое лицо, тот же профиль. Если был чем-то недоволен, то хмурился, вздрогнув, опускались мохнатые темные брови, яркие огоньки в привлекательных карих глазах совсем угасали.
О бое за Конотоп рассказывал с горечью и ноющей сердечной болью.
— Между прочим, знаете, в чем состояла ошибка во время переправы под Конотопом? Прежде всего в том, что командир выбрал неудачное место для переправы. Его привлек отлогий противоположный берег. Дескать, легче будет выгружаться! А не подумал он, голова: раз берег отлогий, значит, вся река простреливается, значит, будешь весь как есть на виду. И еще он допустил одну ошибку: начал сразу же переправлять орудия прямой наводки. А их огнем надо было поддерживать переправу, чтобы враг не смел головы поднять.
Через полчаса сквозь прибрежный тальник блеснула серебряная лента реки. Сотников и еще несколько человек направились на КНП командира роты Кошунова.
— Посмотрим, как он будет «брать Конотоп», — сказал на ходу подполковник. — Воевать ему не пришлось, так что ошибиться вполне может…
Когда вышли через густые тальниковые заросли на поляну, навстречу быстро шагнул молодой, подвижный офицер и четко представился своему начальнику. Это и был командир роты Кошунов.
— Ну показывайте, что вы здесь замышляете? — спросил Сотников.
Он быстро прошел к самому берегу реки, раздвинул гибкие ветки лозняка и, увидев проступающие в полутьме контуры противоположного берега, одобрил выбор командира роты. В этом месте берег был крутой, бугристый и мог стать хорошим естественным прикрытием для переправляющихся.
— А не подумали, как выгружаться придется? — спросил подполковник. — Видите, какая там круча?
— На кручу можно подняться, чтобы поискать более удобное место, — отстаивал свой выбор Кошунов. — Зато ведь там мертвое пространство. При выгрузке нас ни одна пуля не заденет.
— Да, — согласился подполковник и, кажется, пожалел, что не пришлось ему поучить офицера, который и без его помощи, сам прекрасно оценил обстановку и принял верное решение.
Точно в назначенное время послышался условный сигнал, и лесистый берег реки мгновенно ожил. Из укрытии, траншей, из прибрежных кустов к реке устремилось все, что скопилось здесь за это время: люди, лодки, плавающие автомобили. Спокойная гладь реки, окрашенная малиновым светом утренней зорьки, дрогнула и заволновалась.
— Полный вперед! — послышался чей-то звонкий голос.
Его заглушала автоматная трескотня, в которую вплетался ровный стук установленных на плавающих автомобилях пулеметов. По временам давали о себе знать расположенные в соседней лощине минометы. От их частых выстрелов дрожал берег, звенело в ушах.
— Хитер этот Кошунов! — прокричал Сотников, показав рукой туда, где стояли орудия прямой наводки. — Его на кривой не объедешь!
Как только от берега отделилась первая партия переправляющихся, сразу же ожила противоположная сторона. В утреннем полумраке засветились вспышки выстрелов. «Противник» пытался остановить устремившиеся к тому берегу катера, лодки и плавающие машины. Но это ему не удавалось: орудия прямой наводки тут же поражали ожившие огневые точки.
Вот и середина реки. Взбаламученная моторами вода плескалась и пенилась, точно собиралась закипеть. Над рекой стлались легкие волны сизого дыма. Солдаты не спускали глаз с приближающегося противоположного берега: скорее бы встать на твердую землю, зацепиться вон за ту зеленую полоску, и тогда сам черт не страшен.
Орудия прямой наводки, обработав весь обращенный к реке скат берега, перенесли огонь в глубину обороны «противника».
— Все идет как по нотам, — заметил Сотников, вглядываясь через бинокль в противоположный берег.
Ему, преодолевшему за войну немало водных рубежей, легко понять, в каком выгодном положении находились сейчас те, кому приказано захватить плацдарм на противоположном берегу. Высадка на берег — это, пожалуй, самое опасное при форсировании реки. Враг обычно идет на все, чтобы столкнуть смельчаков в воду, не дать им зацепиться за клочок земли. Сюда он направляет огонь своих пушек и минометов, здесь устанавливает завесы заградительного огня.
Но ничего подобного нельзя было предпринять против десантников в этом учебном бою. Чем ближе они подплывали к берегу, тем глубже входили в мертвое пространство. Крутой берег, точно огромный бруствер, надежно прикрывал их от огня.
— Земля-матушка всегда поможет, — шутливо заметил подполковник.
В промежутке между выстрелами с противоположного берега донеслось раскатистое «ура». Это автоматчики, доплыв до мели, выскакивали из лодок прямо в воду и бежали к берегу. Судя по звукам, доносившимся с той стороны, на их пути ожила пулеметная точка. Но вот грянули один за другим два гранатных взрыва — и пулемет умолк.
Уже светало, и в бинокль можно было различить фигуры автоматчиков. Высадившись на берег, они бежали, ползли меж кустов вверх, залегали там у крутого ската и строчили из автоматов по отступающему «противнику». В глубоком естественном укрытии они были неуязвимы.