На Забайкальском фронте(Документальные повести, очерки)
Шрифт:
Разведчики остались одни. Шилобреев деловито оглядел большой письменный стол управляющего чуринской фирмой, солидно кашлянул в кулак, сказал Ермакову:
— Так что, «ваше благородие», я думаю, этот стол вполне подойдет для начальника гарнизона занятого города старшего сержанта Ермакова И. Е.
— Назначаешь на должность? — пошутил тот, садясь за стол. — Ну тогда слушай мой первый приказ: «Назначить комендантом города Юхань сержанта Шилобреева Ф. Ф.». Доволен?
— Благодарю за доверие, — козырнул Филипп.
— Благодарить будешь после, когда наложу взыскание за плохую работу. А
В кабинет «начальника гарнизона» вошли первые посетители — Ахмет и Терехин. Увидев своего командира в шикарном кабинете за огромным столом, Санька вначале даже растерялся, взялся поправлять сбившуюся в сторону каску. Но Ахмет воспринял все как должное. Бойко рубанул кирзовым сапогом по натертому паркету, четко отрапортовал:
— Товарищ командир, разрешите доложить. Японцев в городе не обнаружено. В казармах пусто. По данным местного населения, самураи удрали сегодня утром. Запасы горючего уничтожены.
— Вот тебе раз, — обронил Ермаков. — На чем же мы их, дьяволов, догонять будем?
Ахмет и Терехин одновременно пожали плечами, как бы говоря этим: «Мы здесь ни при чем».
Ермаков поднялся с кресла, попросил Терехина позвать Сулико, и когда тот вошел, с надеждой в голосе спросил:
— С бригадой связались?
— Никак нет, товарищ командир, — виновато ответил Сулико. — Далеко мы заехали. Мешают горы и грозовые разряды. А может, рация повредилась — ничего не слышно.
— Значит, ни горючего, ни связи? Положение хуже губернаторского, — печально заключил командир взвода.
— Тут еще одна неприятность, — добавил Ахмет. — Купец закрыл свои магазины, и все китайцы в городе голодные.
— Вот как! Почему же он закрыл их?
Ермаков послал за управляющим, а сам подошел к окну и увидел толпу народа у крыльца чуринского особняка. Китайцы что-то выкрикивали, размахивали руками.
В кабинет колобком вкатился Никодим Аркадьевич с объемистой папкой под мышкой. Он был похож на подхалимистого купчишку, каких можно увидеть только в кино или на сцене.
— Я вас слушаю, ваше превосходительство, — подобострастно выпалил он, выставив вперед круглый живот.
— Скажите, милостивый государь, — начал Ермаков, как бы отвечая на его «ваше превосходительство», — по какой причине ваши магазины не торгуют продовольственными товарами? Что у вас за каникулы?
— По причине полученного распоряжения. Хозяин прислал из Дайрена телеграмму, в которой приказано произвести учет всех имеющихся запасов продовольствия.
— А как же люди? — спросил Ермаков. — В городе голод, а вы барыши на счетах подсчитываете.
— Я управляющий и обязан выполнять все указания моего хозяина, иначе он меня уволит.
— А как же люди? — снова спросил Ермаков. — Не умирать же им!
— Не могу знать!
— Надо открыть магазины, — сдержанно посоветовал Ермаков.
Никодим Аркадьевич замялся, переступил с ноги на ногу и, опустив глаза, негромко ответил:
— Этого я сделать не могу при всем уважении к вам: я обязан выполнять волю хозяина. Вы же выполняете приказы своего начальства.
Ермаков побагровел от злости и, пытаясь сдержать себя, зашагал по кабинету. «Что же это происходит на белом свете? — думал он. — Народ голодает, дети просят есть, а хозяин по своей прихоти закрыл магазины и не хочет торговать. Так ему взбрело на ум, и никто ему не прикажет открыть магазинные двери: он собственник и волен распоряжаться своим добром, делать, что ему вздумается». Иван повернулся к Никодиму Аркадьевичу, с неприязнью поглядел в глаза. Ему захотелось выругать этого холуя, схватить за воротник, двинуть в сытую рожу и заставить сейчас же, сию минуту открыть магазин, но он вспомнил строгий наказ генерала не вмешиваться во внутренние дела города и сдержался. «Постой, Иван, не горячись, — посоветовал он самому себе. — А то скажут: „Опять Ермаков наломал дров. Война кончилась, а он все воюет“. Надо как-то мирным путем заставить торгаша открыть магазины».
— Любопытно знать, по каким соображениям Чурин решил преподнести нам такой кислый «подарок» — устроить в городе голодный бунт? Зачем ему это понадобилось? — И посмотрел на управляющего.
— Что вы! Я не думаю… — замялся тот.
— Так почему же вы затеяли этот переучет ни раньше, ни позже? Значит, вы хотите навредить нам?
— Нет, нет, боже упаси! — замотал головой Никодим Аркадьевич. — Тут чисто коммерческие соображения.
— Какие же?
— Все очень просто. Коли Россия начала наступать и выгонит Японию — значит, власть в Маньчжурии переменится. А раз новая власть, будут и новые деньги. Посудите сами: какой же расчет нам отпускать товар за ихние юани? Это все равно что отдавать даром…
— Ну что же, дело ваше. Приказывать мы вам не имеем права. Только я на вашем месте подумал бы об интересах фирмы, которая вас кормит. Вы человек умный. Хозяин не стал бы держать дурака. Зачем же вам играть с огнем? Ведь голодная толпа разнесет все ваши склады до последнего зернышка. Хотите сохранить крохи, а потеряете все. На что вы рассчитываете? Японцев в городе нет. Кто вас будет охранять, если вспыхнет голодный бунт?
Никодим Аркадьевич озадаченно посмотрел на Ермакова и понял, что тот прав.
— Товарищ командир! — моляще заговорил Никодим Аркадьевич. — Мы верим в вашу добродетель и твердо надеемся, что вы, как русские люди, защитите нас от всех бед, не допустите, чтобы эти иноверцы разграбили нашу фирму.
— Ах вот на что вы рассчитываете! Напрасно. Не за тем мы сюда пришли, чтобы охранять склады купца Чурина. Я имею строгую инструкцию не вмешиваться в ваши внутренние дела. Так что уж извините… Мы вам не караульщики.
Никодим Аркадьевич задумался, низко опустил голову, переступил с ноги на ногу.
— Да, тут есть о чем подумать, — тихо сказал он, почесав затылок. — Задали вы нам задачу…
— Задачу поставила перед вами сама жизнь. И вы должны решить ее правильно и немедленно. Повторяю: не играйте с огнем. Не шутите с голодным людом. Он способен на все. Раздумывать некогда. Поздно будет решать, если голодные двинутся на ваши склады и разнесут все дочиста!
— Вы правы, — пролепетал Никодим Аркадьевич.
Ермаков показал на толпу.
— Посмотрите: они уже группируются. Открывайте немедленно магазины, иначе завтра к утру на ваших складах будет гулять ветер. Уж это точно! Бойтесь голодного бунта!