На задворках галактики. Книга 3
Шрифт:
Это не победа, понял Рингес, это лишь промежуточный успех.
Противник оказался искусным. Отдал передовую линию позиций и отошёл ко второй. А сколько их ещё? Одна, две, три? Если и второй штурм будет таким же, то рота просто не сможет взять третью линию – людей не хватит.
Ползком, чтобы уберечься от пули, в окоп вернулся рядовой Ховс, которого Рингес посылал разыскать ротного. До второй линии отсюда метров четыреста и сейчас велась вялая перестрелка.
– Ротный погиб, – доложил Ховс.
– Как? Кто это видел?
– Парни из
– Кажется, кажется… – раздражённо передразнил Рингес. – Где Кариал?
– Лейтенант сейчас сам подойдёт. Он там с флотскими…
– Так значит, эти мудаки живы?! – мгновенно вскипел ворент. – Где ж тогда обещанная артподдержка? Суки! Ну и суки…
Вскоре появился Кариал. Рингес жестом отослал подальше всех находившихся поблизости солдат. Терц-лейтенант с разговором не спешил, сперва он осмотрел всё ещё натянутую над окопом масксеть и, наконец, что-то неразборчиво пробурчав, плюхнулся рядом с Рингесом.
– Капитан Пирнс убит. Я принял роту, – сказал он и вдруг поспешно спросил: – Рингес, у тебя есть мысли, с кем мы тут сцепились?
Ворент пожал плечами и хотел уже ограничится уставным "никак нет", но вовремя остановился.
– С кем именно – сказать затрудняюсь, господин лейтенант. Могу только с уверенностью отсечь бандитов. Уверен, что это не ютонцы, и не кантонцы. И конечно, не бразильцы.
– Может Великий герцог соблазнился руинами?
– Может и так, но доказательств нет. Я осмотрел убитых. Их всего двое. Нет документов и нет личных вещей, по которым можно установить их принадлежность.
– Знаешь, Рингес, на всех позициях, кроме этой, не найдено тел. Есть следы крови, но это – всё. Выходит, они своих раненых и убитых с собой забрали. Понимаешь, что это значит?
– Понимаю, господин лейтенант. У них было время на отход и они не стремились любой ценой удержать первую линию. Я думаю, они пытаются выиграть время.
– Для чего?
– Возможно, где-то далеко отсюда идёт эвакуация…
– Но авиаразведка ничего не заметила!
Ворент сдержался, чтоб не озвучить что он думает о "слепых, мать их так и разтак, летунах". Вместо этого он терпеливо сказал:
– Авиаразведка не заметила и этих позиций.
– Может это велгонцы? – вернулся Кариал к вопросу идентификации. – Второй взвод нашёл брошенный "Вурд". К сожалению, его нельзя приспособить, у него покорёжена ствольная коробка.
– Не думаю, что это велгонцы, господин лейтенант. На Восточном континенте достать "Вурд" – не проблема. Эти трёхлинейные машинки довольно распространены. Вон там, – ворент обернулся и показал рукой, – валяется "Серьёзный Франс" с креплением под оптику. Из него подавили наши М49. Рядом лежит куча ленточных отдельно-россыпных звеньев. Достреляна вся лента. А это сто патронов. Но запасных коробок с лентами нет. Значит, остальной боекомплект и прицел унесли при отходе.
– Трофеи? Тогда
– Это тоже вопрос, господин лейтенант. Пока не возьмём "языка", наверняка не узнаем.
Кариал задумался. Пользуясь паузой, Рингес спросил:
– Мне доложили, что флотские подтянулись… Почему артподдержки не было?
– Флотские угадили на мины. Одного из матросов убило, взрывом контузило офицера-корректировщика. Он совсем недавно достаточно оклемался… Миномётчики тоже напоролись, один из расчётов подыскал очень удобную позицию, а там мины…
– Значит, на "Бомбардира" всё ещё можно рассчитывать? Хорошо. Это очень хорошо. Иначе после штурма второй линии рота попросту прекратит своё существование.
– "Бомбардир" скоро заговорит, – уверенно заявил Кариал. – Лейтенант Дрейн горит желанием посчитаться с нашим таинственным врагом.
Когда первые взрывы сотрясли землю, Морошников подумал, что в помощь островным морпехам высадилась батарея тяжёлых гаубиц, причём калибра не менее десяти дюймов. Но откуда здесь было взяться гаубицам? Не в море же их таскать, держа в трюмах на всякий случай!
Дребезжащий вой снарядов нещадно резал нервы, взрывы высоко вверх выбрасывали тонны земли, а воронки после них оставались просто чудовищные.
– Канонерка, чтоб её! – процедил полковник.
Из-за грохота его никто не услышал. Все, кто находился на запасном КНП, продолжали выполнять свои обязанности, словно и нет никакого артобстрела. Только фельдфебель Перов в обалдении то и дело встряхивал головой, наблюдая взрывы в бинокль или собственными глазами.
– Ого! – вырвалось у него. – Стодвадцатки лупят! Не меньше!
Морошников был с ним согласен. Морские орудия обладают гораздо большей мощью, чем полевые. Могущество их выстрелов было несравнимо с однокалиберными образцами армейской артиллерии.
– Ну точно стодвадцатка, – заявил фельдфебель. – Или пятидюймовка. Я как-то на Невигере под огонь мониторов попал. Нам тогда повезло, что мониторы штурмовики отогнали. Иначе мы в тот день так и не сбросили бы велгонцев с плацдарма.
– Жаль, штурмовиков у меня нет под рукою, – пошутил Морошников.
Пошутил, а самому на душе было жутковато. На фронте он провёл около года, застав войну с самого начала. Потом его перевели в Главразведупр и с тех пор ни под бомбёжку, ни под артобстрел ему попадать не приходилось, хотя в войсковых операциях участвовал часто.
Фельдфебель шутку оценил.
– Островитяне – не велгонцы, – сказал он. – Будь тут велгонцы, я бы хрен отсюда ушёл, пока хоть одна паскуда живой ходит…
Его оборвал близкий разрыв. Снаряд грохнул где-то рядом с КНП. Сквозь брёвна наката просыпалась земля и казалось, брёвна только чудом не погребли всех здесь находившихся. Но никакого чуда не было, снаряд упал всего лишь в тридцати метрах, а попади он метров на двадцать ближе, из КНП без помощи извне было б не выбраться. Что уж говорить о прямом попадании!