На задворках галактики
Шрифт:
А раненый в отключке. Повезло. Для него замечательный укольчик имеется в небьющимся шприце. Ну вот и ширнули, теперь можно жгуты наложить, а то загнётся ещё. Впрочем, голова-то у него не пострадала! …Рутковский сиял как новенький медяк.
– Дворец полностью под контролем, господин поручик! Только что отбита первая атака с улицы. Похоже на разведку боем. Хотели огневые средства наши выявить. У них снайпер, бьёт по окнам. Мой пока его не выявил. Зато снял наблюдателя с собора. На колокольне сидел.
– Если удержимся до прихода наших, то задачу мы свою выполнили, – Красевич подставил макушку под струю холодной воды. В разгромленном туалете только этот умывальник уцелел. – Потери?
– Три убитых, восемь
Мало людей для серьёзной обороны, подумал Красевич. Если кавалеристов и жандармов остановят, то можно будет ждать решительного штурма. Правда, ещё юнкера должны ударить.
– Далеко наши?
– Вольногоры дошли до рынка, продвигаются вдоль Крестовоздвиженской, Кирилловской и Кедровой. Идут спешенными, в штурмовых группах. Жандармы продвигаются медленно, несут большие потери. Медленно идут и юнкера. Тоже штурмовыми группами. Начальник училища их бережёт. Но блокаду они прорвали и соединились с жандармами.
Красевич сплюнул и вытер лицо краем майки, попутно обдумывая положение. Дворец в осаде, под прицелом пулемётов. Кавалеристы подойдут, судя по их темпу, часа через два. И это не смотря на наличие в штурмовых группах пушек и зениток. Юнкера и жандармы вообще придут хрен знает когда, если ещё придут. А у юнкеров ведь тоже с артиллерией не слабо. Всё ж таки артучилище. Гаубицы, конечно, они из парка не вывели, а вот пушки всякие – их работа доносилась и досюда. Значит, будем сидеть во дворце. Главное, централизованное управление у бунтовщиков нарушено. А самое важное – удачный захват 'стирателя'.
– Что ещё, корнет?
– Там это… – Рутковский враз помрачнел. – В подвале нашли архивные помещения. Завалены трупами. Женские отдельно. Похоже, изнасилованы и заколоты штыками… Среди тел найден губернатор. Растерзан как… Его… если угодно, командир, сами посмотрите.
– Не хочу… Что там вахмистр? Очухался?
– Да. Я его остограммил. И других спятивших.
– Они не спятили. Они не виноваты. Можете мне поверить. У порога возник Половняк, пылающий 'одухотворённым взором'.
– Разрешите обратиться, господин поручик?
– Попроще, – буркнул Красевич, кивая и застёгивая китель, – не в строю ведь находимся.
– В одной из комнат телефон как припарочный тренькал, – начал доклад прапорщик. – Я трубку взял, на проводе барышня. Оказывается, она во дворце работает и живёт в доме через дорогу. Дома оказалась до захвата. На обед ушла. Так вот, говорит, что во дворе миномёты разворачивают. И бандитов там много.
– Так-так! С миномётов следовало бы начинать, нет?. Она ничего не путает?
– Никак нет. Я долго переспрашивал, заставлял описать. Хотел тип установить, но… Толку от неё в этом – никакого. Зато она бунтовщиков по головам пересчитала. Около шестидесяти. Миномётов – четыре.
– Метров триста до них, – прикинул Красевич. – Явно не тяжёлые.
– Скорее всего восемь два, – предположил Рутковский. – В принципе, на триста метров бить могут.
– Вижу, прапорщик, идея у вас, – заметил Красевич.
– Так точно. Что если в артягу сообщить? Пускай миномёты подавят.
– Х-хэ! У нас вроде артиллеристов нет. Кто корректировать будет? Кто данные правильно передаст?
– Так ведь в училище карты города должны быть. Там каждый домик, каждая будка обозначена. И миномёты в боксах – их минимум на дивизион хватит.
– И стрелять не юнкера будут, – поддержал идею Рутковский. – Преподаватели в артяге – ассы в своём деле. Иначе, кто б им преподавать доверил?
– Уговорили, чёрт с вами. Но кто корректировать будет? Та барышня?
– Попросим, – пожал плечами Половняк. – Хотя бы куда пристрелочные мины упадут она скажет. Во двор или в дом…
– Ей на башку, да? Будет стоять у окошка и ждать
– А вдруг?
– Что ж. Пробуйте. Григорьева ко мне. И радиста. Впрочем, отставить. Сам спущусь. Радист пусть штаб кавполка вызовет.
Идея прапорщика воплотилась наилучшим образом. Радист наладил устойчивую связь с артучилищем, Половняк вышел на помдежа, а через него на заместителя по учебному процессу полковника Федорцова. Обрисовал ему замысел и сразу получил согласие. Испуганная девушка, державшая связь с Половняком по телефону, также дала согласие. Это потом ей стало страшно до жути, но прапорщик Юра говорил так убедительно, так настойчиво, что она не решилась передумать. Не обстрела она боялась, так как не представляла что это такое, в голову ей лезли мысли, что вот-вот ворвутся в квартиру бандиты и отомстят. Она не знала, какая участь постигла её сослуживец во дворце, зато из окна спальни прекрасно видела как из соседнего дома выводят жильцов, издеваются и грабят. Видела, как за окном бегают десятки бандитов, таскают какие-то ящики и какие-то короткие трубы на сошках, слышала их матерную ругань и смех. А Юра по телефону успокаивал, говорил, что ей только надо сообщить куда упадут первые мины, что этим она здорово всем поможет, что в артучилище есть подробные карты города, на которых отмечено всё, даже старая ива в центре двора и трансформаторная будка на углу её дома. Путаясь в проводе, она с телефоном бегала из кухни в комнаты и обратно.
Потом услышала громкие хлопки, когда бандиты опустили свои снаряды в задранные к небу трубы.
От залпа республиканских миномётов дворец почти не пострадал. Три 82-х мм мины в него вообще не попали, упав с перелётом посреди пустой площади. Четвёртая мина угодила на крышу у самого торца, пробив кровельное железо и разорвавшись внутри. Так совпало, что в этой части чердака только что занял позицию снайпер из взвода Рутковского. Осколок кирпича и обломки стропил убили его сразу.
А в артучилище уже успели вывезти из боксов миномёты – массовые и надёжные Ф-4М, успели приготовить карту города, на которой помимо координатной сетки, были обозначены чуть ли не все деревья и прочие малозначительные подробности. Подготовили и таблицы стрельбы, и боеприпасы. Расчёты составили из легкораненых офицеров-преподавателей и юнкеров. Майоры и подполковники, преподававшие артразведку, топогеодезию, тактику, стрельбу артиллерии или иные предметы – все они были специалистами высокого класса. В русской артиллерии не существовало специализации, артиллерист должен знать и уметь всё. В считанные минуты батарея из восьми 122-х мм миномётов была готова к стрельбе. Возглавил батарею сам полковник Федорцов, полный георгиевский кавалер, потерявший руку в тридцатые, в ту ещё войну с велгонцами. По парку разносились его отрывистые команды, в ответ слышались доклады расчётов. И вот первые две мины с выставленными колпачками взрывателей на фугасное действие скрылись в каналах стволов.
Во дворе шарахнуло с такой силой, что повылетали стёкла домов. Девушка успела закрыть лицо руками, не отступив из кухни. К счастью, основная масса осколков прошла мимо, но в кожу всё-таки впились мелкие стекляшки. Вопреки порыву броситься к аптечке, где хранились йод и бинты, она осталась на кухне. И смотрела как оседает вместе со снегом мёрзлая земля. Она присела и порезанными руками набрала номер, совершенно спокойно описала куда упали эти страшные мины и добавила, что у старой ивы залегло много бандитов, а в детскую песочницу только что перетащили одну из этих дурацких труб. Слов Юры она уже почти не различала, всё поглотила апатия. Вскоре во дворе разразился ад. Она забилась в угол за электроплиту, а на улице грохотало, грохотало, грохотало… А когда ужасный грохот притих из-за шума в ушах, она ползком отправилась на поиски аптечки.