На задворках неба
Шрифт:
— Только превращённая в камеру пыток… — мрачно добавил Андрей, придирчиво рассматривавший один из взрывателей, найденных возле аддитивной машины.
— Не без того — Прокряхтел Рамирес.
— А может призраков и создали в Эмбере, а людей они ненавидят, потому что думают, что мы пришельцы? — Задумчиво спросил Лихов.
— Сомневаюсь. Призраков вытащили на свет Божий НКРовцы. Будь призраки созданиями «Детей», они бы строили здесь снова Эмбер. Что-то я сомневаюсь, что они устраивали бы всё это безобразие. Здесь отбор какой-то извращённый, при котором интеллект, отнюдь не главное преимущество — сказал Минин.
— NCR
— Если честно — Андрей опустился на колени перед ящиками, заполненными одинаковыми полыми конусами, состоявшими из вещества, несколько напоминающего мыло. — Я про НКР вообще мало знаю.
— Ну, если коротко их идеалом служили поздние USA, эдакая главная страна мира. При этом жителей её об этом самом мире знали совсем не много и были просто-таки удивительно зациклены на себе.
— Ты хочешь сказать, что американский союз, который в наибольшей степени проиграл в той войне… — Андрей обнаружил ящик с взрывателями и копался с одним из них. — Собирался править миром после поражения — БАХ! один из них громко взорвался у него в руках. Андрей удовлетворённо хмыкнул — Сейчас мы тут вечеринку-то организуем.
— NCRовцы винили в поражении определённую часть населения и считали её «некачественной». С их точки зрения нужно было разделить всех людей на две части и «качественные» должны всем в стране управлять, а «некачественные» тупо подчиняться. Ты даже не представляешь, как на это народ вёлся. Я как своих схоронил, у меня сестра и мать во время войны от голода умерли. Так вот я потом обратно в армию подался.
Война ещё полным ходом шла, а NCR уже, почитай, отдельно от остальных была. Их люди тогда уже везде пролезть пытались. А потом, когда договор заключили они, как с цепи сорвались. Только вот одного не учли, что против вернувшихся с фронта они не бойцы. Тогда всей войны месяца на три и было. Потом, правда, когда мы их разваляли они в подполье ушли и пакостили ещё лет двадцать. Но по-настоящему тяжёлыми оказались только битвы за Amber и Санкт-Петербург.
— Какой ещё Петербург — Ошалело спросил Андрей, укладывавший конус взрывчатки в ящик.
— Который в Калифорнии — Ехидно ответил Рамирес, аккуратно распределяя взрывчатку в ящике и подавая Лихову следующий конус. — Там у них всё по-настоящему было, как положено ПКО, ПВО, ПРО, РЭБ понятно дело, они Петербург, как столицу свою всем представляли. В общем, знатная битва была. Мы одновременно Петербург и Искра брали. Искра — это городишко на поверхности над Amber’ом, а вот там случилась самая настоящая мясорубка. Кто побывал, рассказывали о всяких штуках непонятных. Там, механизмы какие-то. А вроде как они живые и плазмой плюются. Другие штуки реально молниями били. Третьи на мозги давили, ну и ещё куча всего такого марсианского. Этот последний — добавил он.
— А мы как раз-то и закончили — Удовлетворённо сказал Андрей, протягивая провода к найденному
— Да хрен его поймёт, только от них все как оглушённые становились, ползали, как черепахи и засыпали на ходу. Антенны, говорят, такие квадратные везде там висели. — Андрей с Рамиресом подошли к платформе, неся ящик с взрывчаткой, в которую уже были установлены детонаторы. — Я в это не верил, но, похоже, они не врали.
— Так Ваня, Корнеич план такой…
Глава 16
Сломанные надежды
Стентона обуревала злость. Грёбаные русские убили его людей, унизили и обманули его.
Свои не стали арестовывать или подозревать Эба. Просто поставили на самый незначительный участок. Однако офицер не обольщался, расследование ему ещё предстояло, а по его результатам и наказание.
Однако у судьбы на него всё же были свои планы. Именно сюда на завод русские и прорывались. Вместо дата-центра они через шахту лифта пробрались на предпоследний этаж, поломав оборудование, чтобы не позволить защитникам получить подкрепление. Такого везения просто не могло быть. Офицеру представился шанс показать себя и избежать краха. В звании понизят, да и всё.
Впрочем, мечтам его не суждено было сбыться. Великолепно организованная линия обороны, охраняемая почти тридцатью бойцами, пала за считаные минуты. Многорукие враги просто растоптали их превосходство в огневой мощи.
И пусть стреляли они совершенно не прицельно. Высокоэнергетические пули прошивали, казавшуюся такой надёжной, баррикаду, а за ней и лучшую композитную броню. Стентон был здесь обычным бойцом и честно оборонял свой рубеж сколько мог.
Когда дали сигнал к отступлению он отходил последним, неся на себе раненного товарища. И потому видел, как неспешно русские перелезали через баррикаду. Эта их наглая вальяжность была единственной надеждой защитников. Перед самым взрывом офицер видел, как враги скинули свои личины и над их головами вновь красовались вопросительные знаки.
Когда сработали заложенные в стены и потолок заряды, он надеялся, что вторженцам пришёл конец. Увы, эти твари почуяли подвох и так припустили, что успели до взрыва бомб в ящиках на полу. Всё что осталось Стентону и остальным, это занять новую линию обороны.
Время шло, а эти подонки не появлялись. Всего несколько минут спустя, пришло сообщение, что грёбаные русские прорвались на завод, снова обманув их. Дверь в тот сектор оказалась заклинена и теперь у врагов был только один выход наверх на аэродром. Если, конечно, они смогут прорваться через засаду в цеху.
Сейчас Эб сидел за бруствером из труб, заполненных полимерной бронёй потрошителей. Время текло невыносимо медленно, словно пюре, которым их, ещё малышей, кормили в тринадцатом. Какая гадость, вспоминать противно! Да ещё и кислородная маска была ему мала и постоянно давила на переносицу.
То и дело он высовывался, поглядывая на индикатор лифта, поднимавшего ракетоносцы. Враги явно никуда не торопились, и платформа вот уже минут двадцать находилась внизу. Офицер ждал подвоха. Может быть, они попытаются открыть люк, а потом выбраться по верёвкам прежде, чем поднимется машина. Но в этот раз Эб Стентон не сплохует! Ещё чуть-чуть и эти гады ответят за его парней.