На закате волшебства
Шрифт:
Разбросанные вокруг города хижины становились все реже, и вскоре на пути конников вставали лишь одинокие крестьянские домики. Проехав несколько миль по дороге, Король изменил направление движения и помчался по заросшим вереском холмам. Казалось, его влечет видневшийся на склоне горы большой лес. Жиль, никогда не бывавший раньше так далеко за городом, смотрел вокруг острым взглядом первооткрывателя, пытаясь при этом приспособиться к толчкам и тряске.
Наконец все достигли леса. Отряд проехал по дороге, вдоль которой высились могучие буки с толстенными стволами и разлапистые ели. Позже охотники оставили и этот лесной путь и углубились в чащобу. Дальше ехать пришлось по изрытому оврагами и горными ручьями склону
Это было весьма привлекательное место. Поросшую мхом пустошь окружали заросли ежевики и черники, а дальше стеной вставали дубы — словом, это было такое место, которое любят выбирать дети для своих секретных игр. Отсюда можно видеть окрестности во все стороны, и в тоже время сама поляна не просматривалась ни со склонов горы, ни из долины. Лучше не найдешь, даже если искать специально.
Естественно, все обрадовались возможности отдохнуть, но оставались в седлах, ожидая, пока спешится Король. У Жиля успело образоваться несколько мозолей и ссадин, но он был так восхищен событиями, в которых принимал участие, что не обращал внимания на такие пустяки. Он, однако, не спрашивал, какая роль ему уготована, и мог лишь гадать, что ждет его впереди.
Поведение Короля сильно изменилось, когда он встал на землю и отпустил тяжело дышащую Африку свободно пастись на лужайке. Он сразу стал деловым и очень озабоченным, стараясь не потратить даром ни минуты. Старшему Сокольничьему он приказал брать своих людей, собак и идти выслеживать дичь. Как только те скрылись из виду, он созвал всех оставшихся — теперь это были только его друзья и слуги. Заговорил он тихим, как бы могильным голосом, сдерживая ярость, негодование и, может, даже слезы.
— Джентльмены, — начал Король, всматриваясь в лица окружавших его вельмож, — меня предали. Мой собственный кузен, Герцог. Он и некоторые члены двора замыслили бросить меня в темницу в замке, где мы гостим, отобрать мою корону, а на мой трон посадить другого.
Слышавшие это застыли с открытыми ртами от ужаса и негодования. Посыпались угрозы в адрес изменников. Когда ропот стих, люди еще плотнее сбились вокруг Короля.
— К счастью, — продолжал Король, — нам удалось опередить наших врагов. Они еще не знают, что мы раскрыли их заговор. Но, конечно, это ненадолго. Именно поэтому я отослал ловчих Герцога, чтобы поговорить с вами и приготовиться к действиям. Знаю, на любого из вас я могу положиться. Но я не уверен в слугах Герцога.
— Ваше Величество, — вскричал один из придворных, — мы можем избавиться от них в два счета. Нас более тридцати, а их всего полдюжины.
Эта мысль была встречена призывами к кровавому возмездию. Король, однако, подняв руку, призвал всех к тишине.
— Мы не желаем насилия и кровопролития, если можно их избежать. Я поговорю с ними, когда они вернутся, и посмотрю, как они это воспримут. Они лишь слуги Герцога, нельзя их обвинять в том, что у господина злое черное сердце… О, я слышу, они возвращаются. Когда они подъедут, окружите их и будьте наготове. Но запомните — никому не должен быть причинен вред, если только этот человек не попытается освободиться и поставить Герцога в известность.
В молчании свита Короля разошлась по поляне. Когда ловчие появились на поляне, Жиль увидел с ними черную лошадь. Ее вел конюх в ливрее Его Величества. Этот человек наткнулся на ловчих, когда искал отряд Короля. Жиль никогда в жизни не видел такой прекрасной лошади, ну, разве исключая Африку, — такой грациозной и гордой выглядела она, пока шла через поляну к Королю, а у ее ног резвились охотничьи собаки. Если бы мальчик был королем и мог требовать всего, чего захочет, то, наверное, первым, что потребовал бы он, была лошадь, подобная этой вороной кобыле по кличке Полночь.
Старший герцогский Сокольничий подъехал к Королю в сопровождении своих людей и стал рассказывать о звериных следах, обнаруженных по склону горы. Но он стал сбиваться и, наконец, совсем замолчал, когда заметил, что люди Короля приближаются к нему с каменными лицами и руками, лежащими на рукоятках мечей. Тогда Король коротко пересказал ему то, что знал о заговоре. На честном лице Сокольничего отразилось такое неподдельное изумление, что все убедились, он и его люди непричастны к заговору.
— Видите, — закончил Король, — я не могу отпустить вас обратно в замок. Не оттого, что опасаюсь вашего участия в дьявольских планах Герцога против меня. Однако, если мы не вернемся сегодня к ночи в замок, вас будут спрашивать, почему мы замешкались, и мой братец поймет, что мне удалось освободиться. Поэтому мне придется взять вас с собой.
Старший Сокольничий снял шапку и встал на одно колено перед Королем. Его люди сделали то же самое.
— Сэр, — сказал он, — это правда, что мы служим Герцогу и всегда старались в этом преуспеть. Но мы должны быть преданы прежде всего Вам как Королю и правителю страны. Вы можете доверять нам. Но если мы уйдем с вами, что случится с нашими семьями, если Герцог вздумает отыграться на них за наше бегство?
— Не вам одним приходят в голову такие опасения, — успокоил Король. — Разве я сам не оставил своих людей да и родственников: тетушку — принцессу Софронию, молодую виконтессу Барбару и еще многих других, сопровождавших меня в этой поездке? Наша надежда заключается в том, что Герцог долго будет в неведении о случившемся с нами. Вряд ли он что-либо заподозрит до завтрашнего дня. Ну, а когда он начнет догадываться, что произошло, первые его мысли будут о собственном спасении, а не о мести. Если мои планы будут выполняться так, как я задумал, уже завтра ночью он не будет Герцогом. Он будет либо пленником в моих руках, либо беглецом где-нибудь далеко, думающим только о спасении собственной шкуры. Как только мы окажемся за пределами его герцогства, я соберу армию, достаточно сильную для того, чтобы разделаться с Герцогом и его войском. Мы вернемся к воротам замка завтра, чтобы у него не было больше возможности предавать доверившихся ему гостей.
Отвернувшись от Сокольничьего, Король заговорил о чем-то с виконтом Годфри. Многое нужно было решить и согласовать. Весь большой отряд должен был покинуть границы герцогства незамеченным и как можно быстрее. Для этого нужны были проводники, которые знают тропы, известные только пастухам, и такие горные тропинки, где тебе не встретится ни одна душа.
Оказалось, что для такой задачи не найти никого лучше Сокольничьего и его людей. А еще надо было послать быстрых гонцов в ближайшие к границам крепости, где стояли войска Короля. Гонцы должны были передать начальникам приказ Короля вооружать людей, вести их к месту сбора и быть готовыми выступить против Герцога. Разведчики должны были идти впереди отряда, чтобы вовремя заметить засады и солдат Герцога, которые могли расположиться в самых неожиданных местах. Да и кроме того, оставалось еще много вещей, которые необходимо было обговорить загодя.
Все это Король поручил виконту Годфри.
Хранитель Большой Королевской Печати, не теряя времени, быстро прошел через толпу на поляне, отдавая четкие королевские приказы. Все пришло в движение: люди спешно седлали коней и исчезали за деревьями. Только собаки, молча вынюхивавшие следы, не поддались всеобщей суматохе. Попарно и тройками уходили они с ловчими, чтобы вынюхивать приближение опасных людей и предохранить от них Короля.
Пока все это происходило, Король отвел в сторону Жиля и усадил его на земляную насыпь в углу поляны. Некоторое время он молча глядел на юного дарителя Раковины.