На земле и на небе
Шрифт:
Катя безропотно повиновалась. Дмитрий сел на край дивана. Справа от него, чуть поодаль, сидела тетя Сара в кресле, а рядом с ним на диване, почти соприкасаясь, расположилась Катя.
Дмитрий разлил прозрачную жидкость по рюмочкам, а Ксении в высокий стакан налил газированной воды.
— Ну, — подняла рюмку тетя Сара, — давайте-ка за славную баньку.
Они чокнулись. Катерина до этого раза никогда не пробовала водку, поэтому сразу поперхнулась от ее жгучей горечи, на глазах выступили слезы.
— А ты закусывай, закусывай, — сердобольно
Выпили еще, закусили кто огурцом, кто грибками. По телу разлилась теплая истома. Разговаривать не хотелось. Дмитрий включил тихую музыку. На ужин он приготовил плов: белый рассыпчатый рис, морковь, изюм и куски сочного, жареного мяса. Он принес большой казан и разложил плов по большим тарелкам с нежно-голубыми цветами. Ксюшке досталась тарелочка поменьше, но поглубже, на стенках которой были изображены утята.
— Дядя Дима, а зачем вам детская тарелочка? — спросила девочка, с удивлением разглядывая утят.
Дмитрий отвел глаза.
— Ксения, не задавай глупых вопросов, — одернула дочку Катя.
— А он и не глупый вовсе, возразила Ксюша, — ведь у дяди Димы детей нет, а тарелка есть.
— Это я для тебя специально привез, — ответил мужчина тихо, и на его лбу пролегли две поперечные линии.
Тетя Сара внимательно посмотрела на Дмитрия. Своим женским чутьем она понимала, что душа его таит какую-то боль, и он вовсе не желает делиться этим с кем бы то ни было.
— Знатный плов, — похвалила она. — Где научился готовить?
Дмитрий с видимым облегчением сменил тему:
— В армии, когда служил, один узбек научил. Меня офицером призвали после университета. Солдатом этот узбек был, конечно, бедовым. Русского языка почти не понимал, так я его на кухню пристроил. Его раньше другие солдаты донимали, а как он в повара перешел — и пальцем больше никто не тронул.
— Что, боялись, что отравит? — испуганно спросила тетя Сара.
— Да нет, — усмехнулся Дмитрий, — готовил очень хорошо. Даже обыкновенная перловка вкусной казалась. Я ему всякие пряности накупил — так он стал экспериментировать, очень интересные блюда получались.
— Видимо, такой талант ему от Бога был дан, — покачала головой тетя Сара.
— Наверное, — согласился Дмитрий. — Я его и после армии пристроил в городе, в ресторане. Не захотел парень уезжать в свое село.
— Ну, можа, оно и правильно, раз такое дело — талант открылся. И как он сейчас, прижился?
— Карьеру хорошую сделал. Это он только казался туповатым, потому что языка не знал. А освоился, на русской женился, сейчас ресторан держит.
— Так все просто? — спросила Катя, робко вступая в разговор.
— Да нет, конечно. Помог ему немного.
— Как — помог? Чем? В ее вопросе сквозило явное сомнение. Простой строитель разве может чем-то помочь в открытии ресторана?
— Денег дал в долг, с кем нужно свел. Сама понимаешь, в наше время без связей в определенной сфере ничего нельзя сделать.
— А у тебя есть связи? — Катино недоумение нарастало.
— Конечно… Ведь у меня большая фирма, и, если честно сказать, не одна.
— А ты разве не по строительству? — тут уж удивилась тетя Сара.
— И строительством тоже занимаемся, и еще кое-чем.
— Что, секрет? — Она несколько насторожилась.
— Да нет, просто думал, вам это будет неинтересно.
— Отчего же… — она отложила вилку, дожидаясь ответа.
— Строим дома в городе, есть пара магазинов со стройматериалами, автозаправка…
— Удивил, — тетя Сара развела руками, — а я думала — простой строитель…
Дмитрий посмотрел на нее, и в его взгляде читались понимание и сочувствие. Что эта женщина знала? Только тяжелый деревенский труд. Вот жизнь ее и научила доверять только тем, кто так же, своими руками, зарабатывает себе на хлеб насущный.
— Да я, тетя Сара, строитель и есть. Вот дом этот своими руками достраиваю, вы не беспокойтесь.
— Ну слава богу, — облегченно вздохнула женщина, — а то не люблю я всяких там дармоедов, скупщиков-перекупщиков.
И уже с явным облегчением попросила:
— Подлей-ка с устатку.
Дмитрий налил и ей и себе; Катя жестом прикрыла край своей рюмки.
— Тетя Сара, — Кате хотелось продолжить начатый разговор, — большие-то дела ведь больших трудов стоят. Кто большими делами занимается — тот и деньги хорошие получает. Вы же Славика, что меня привез, дармоедом не называете?
— А что я его буду обижать? Парень он положительный, чем занимается — не знаю, но девку свою и парня не забижает, хоть и не живет с ними. Другие вон с женами живут да побивают их, а деньги не то что свои, а и женины пропивают. Нет, Славка хороший парень, и руки у него рабочие. Я уж в людях научилась разбираться, долго живу на этом свете.
— А как я вам кажусь? — спросил ее Дмитрий.
Тетя Сара оглядела его фигуру: сильные руки, мощные плечи, широкую грудь — и долго не отводила взгляд от его лица. Потом ее серьезные глаза подобрели — и она, подцепив вилкой с тарелки маринованный грибок, перед тем как отправить его в рот, произнесла:
— Ничего плохого о тебе, мил-человек, сказать не могу. Все умеешь — и забор починить, и дом построить, и вот ужин приготовить мастак. Только не дело это — холостому гулять. В твоем-то возрасте надо уж и жену иметь, и деток.
Над столом повисла тяжелая пауза. Потом Дмитрий вздохнул, поднялся, подошел к письменному столу и, выдвинув ящик, достал оттуда фотографию. Некоторое время он стоял, молча глядя на снимок, потом опять вернулся к гостям и протянул его пожилой женщине.
Тетя Сара, вытянув руку, пристально смотрела на изображение. Кате тоже было отчетливо видно: Дмитрий, моложе лет на десять, держал на коленях девочку лет пяти с широко распахнутыми голубыми глазами. Рядом, приобняв его за плечи, стояла молодая женщина с таким же лучистым, как у дочери, взглядом и чудесной, открытой улыбкой. От снимка веяло счастьем и любовью.