На земле и в космосе (Заметки о советской фантастике 1980 года)

Всеволод Ревич

На земле и в космосе

Заметки о советской фантастике 1980 года

Содержание

Всеволод Ревич. На земле и в космосе

Библиография Советской фантастики. 1979 год

Библиография Советской фантастики. 1980 год

В 1979-80-е гг. журнал "Уральский следопыт" провел анкету среди наших ведущих писателей-фантастов. Приятно отметить единодушие, с которым все отвечающие отвергли какое бы то ни было противопоставление фантастики остальным видам художественной литературы. Предмет художественной литературы, а следовательно, и предмет фантастики, коль скоро мы отнесли ее к художественной литературе, - человек. Данные анкеты позволяют считать такую точку зрения победившей. И уже хотя бы в окончательном утверждении этого факта - большое значение проделанной журналом работы, потому что споры о том, какой должна быть наша научная фантастика, все еще

Даже если понимать слово "человек" несколько более обобщенно, чем в бытовой прозе, - фантастика нередко оперирует "человеком земным", или "человеком разумным", - все равно никуда не уйти от человека, от его души, от его чувств, и все проблемы, которые фантасты пытаются поставить и разрешить в своих сочинениях, могут быть поставлены и разрешены только через человека. Иная точка зрения автоматически выводит фантастику за пределы художественной литературы. Поэтому глубоко неправ весьма уважаемый бакинский писатель Г.Альтов, который, говоря о прогностических возможностях фантастики, утверждает: "А разве сегодня не интересен был бы фантастический (но достоверный!) очерк о XXI веке - о феерической трисекции локуума, о тонком интеллектуализме жидкого кродуса, о волнующей ликвации актонов и, конечно, о трансфокальной сигмаэростатике (хотя, конечно, это не для детей до 16 лет)..." Отдадим должное словесной изобретательности писателя, но ответим на его вопрос однозначно: совершенно неинтересен; никого не может взволновать несуществующая "ликвация актонов". Если же под этой "ликвацией" подразумеваются какие-то намечающиеся тенденции в текущей физике, то почему бы об этих тенденциях и не поговорить - в научно-популярной статье, понятно. Прямой и, по-моему, убедительный ответ на подобный тезис дал другой участник анкеты: "Читателю вряд ли интересно будет читать о людях, которые заняты не существующей для него, читателя, проблемой, - ну, скажем, квадриальной супергормостинацией (можно придумать еще забористее). Проблемы будущего не выращиваются, как фикус в кадке, они вырастают из сегодняшних проблем..."

Фантастика в силу самого определения всегда будет пытаться заглянуть за завесу будущего, как бы перенести в завтрашний день тревоги и заботы сегодняшнего. Может быть, именно по произведениям о будущем проходит самый высокий водораздел между советскими и зарубежными фантастами. Сочинения, в которых бы изображалось благополучное будущее, у западных авторов единичны; отечественные же писатели, напротив, не могут и представить себе родную планету в виде выжженной радиоактивной пустыни, освоенной жалкими уродцами, или перенаселенного ада, в котором люди могут находиться лишь в стоячем положении. Советскую фантастику отличает устойчивый оптимистический взгляд на перспективы и предназначение человечества, и именно в таком своем качестве она привлекает все большее и большее внимание и западного читателя.

Изображение совершенного мира будущего - генеральная тема нашей фантастики. Мир, в котором объединенная воля всех людей творит чудеса, представлен в нескольких произведениях рассматриваемого года. Среди них трудно выделить бесспорно центральное, поэтому хотелось бы начать обзор с переизданного романа "В простор планетный", принадлежащего перу старейшего советского фантаста А.Р.Палея ("Детская литература"). Первое издание этого романа (1968) вышло с предисловием И. А. Ефремова, который написал, что роман "представляет собой научную фантастику в ее классическом, наиболее любимом мной виде утопии, пронизанном верой в светлое будущее человечества". И действительно, роман А. Палея написан в традициях ефремовской "Туманности Андромеды", только его время действия ближе к нам. Как и И. Ефремов, А. Палей показывает желаемое через уже свершившееся, сложившееся, как идеал, без изображения путей, к нему ведущих. На земном шаре отошли в прошлое социальные и классовые конфликты, ликвидирована преступность, воцарилась полнейшая сознательность. Самое тяжелое наказание - лишение провинившегося права трудиться. Конкретное применение этого наказания описано очень убедительно, мы понимаем - это и вправду суровая кара. Ее применяют к руководителю проекта освоения Венеры Пьеру Мерсье, для которого в какой-то момент увлечение или даже ослепление своим грандиозным замыслом отодвинуло в сторону судьбы отдельных людей, и первые разведчики клокочущей планеты погибли. Но несчастье не остановило энтузиастов-первопроходцев, которые, осуществляя мечту Циолковского, делают первый шаг в расселении земного человечества по космосу.

Еще ближе к нам люди из повести И. Дручина "Пепельный свет Селены" (Кемеровское книжное издательство). Точнее - это не повесть, а цикл рассказов о четверке отважных и сметливых покорителей космоса, сначала студентов соответствующего вуза, а затем молодых специалистов, осваивающих лунную целину. Если искать литературных связей, то, пожалуй, перед нами четверка близких родственников славного пилота Пиркса, как бы повторивших его жизненный путь и с не меньшим блеском выпутывающихся из различных передряг. Достоинство книги в том, что она сосредоточивает внимание читателя не на самих приключениях, а на отношении к ним героев - главных и не главных. Пусть даже члены нашего маленького коллектива не слишком отличаются друг от друга; коллективный портрет, несомненно, удался.

Разрыв с нашим днем до нескольких десятилетий сокращает ленинградец А. Балабуха в повести "Майский день" ("Мир приключений"). Молодой писатель, как и старейший советский фантаст, тоже мечтает о мирном сотрудничестве всех народов, о героизме и самоотверженности, о благородном риске. А. Балабуху привлекают задорные, жадно воспринимающие жизнь люди, увлеченные своим делом, но дело это не закрывает от них всех земных и небесных красок, не уменьшает полноты чувств.

Повесть еще одного молодого писателя, А. Андреева, "Рейс на Росу" (издательство "Удмуртия") снова уводит нас в далекое будущее и тоже рисует его как содружество людей сильных, смелых, готовых на самопожертвование и ради дела, которому посвящена жизнь, и ради любимого человека. Правда, А. Андрееву еще не хватает смелости заговорить полностью своим голосом; мир, который он изображает, кажется уже знакомым, он уже был описан в других книгах. Новое в повести - прогресс эмансипации: "слабому полу" доверили уже капитанский штурвал в космических кораблях. Такого, кажется, еще не было, хотя среди дручинской четверки тоже есть девушка.

Чтобы не возвращаться к дебюту А. Андреева еще раз, стоит отметить его рассказ "Кольцо для Академии наук". Герою рассказа, рядовому сотруднику рядового КБ, представители инопланетной цивилизации, тайком изучающей Землю, подсовывают колечко, которое, как в сказке, исполняет любое желание владельца. На подобных колечках сочинители не раз испытывали моральную устойчивость своих персонажей. Успех произведения в данном случае зависит от конкретной разработки, от конкретного характера. Получив волшебные возможности, андреевский Геннадий повел себя, в общем, достаточно скромно и достойно, не занимался стяжательством, не требовал драгоценных камней. И тем не менее он не выдержал испытания, не нашел в себе сил расстаться с колечком, рассказать о нем другим во имя науки, общего блага. И конечно, тут же был наказан за это, а вместе с ним были наказаны эгоизм, нежелание думать об общественных интересах. К таким выводам автор подводит читателя достаточно тонко.

В другом жанре, с другими интонациями написан рассказ еще одного молодого писателя, С. Другаля из Свердловска, "Тигр проводит вас до гаража". Рассказ напечатан в новом ежегоднике, уральском коллеге "Мира приключений", названном "Поиск-80". Его первый номер вышел в Свердловске.

Рассказ С.Другаля не охватывает широкую картину будущего, он посвящен "частной" проблеме - отношениям человека с природой. Перед нами остроумное повествование об этаком экологическом рае, где мирно благоденствуют львы и антилопы, люди и марсианские гракулы. В рассказе множество веселых находок. У С. Другаля есть и другие рассказы, в которых тоже описывается активное вмешательство людей в природу, но уже, так сказать, всерьез. И тогда оно может показаться неправомерным. Дело вкуса отчасти, но мне кажется, что лучше, если львы останутся в Сахаре, а тигры в Уссурийской тайге, и не надо заставлять или обучать их провожать вас до гаража.

Вернемся, однако, к масштабной научно-технической и социальной утопии. Нам уже не раз приходилось вести разговор о книгах такого оригинального фантаста, как Г.Гуревич. И хотя не во всем с ним мощно согласиться, но поспорить интересно, потому что мысли писателя парадоксальны, а ситуации незаемны. Взять хотя бы его роман "Темпоград" ("Молодая гвардия"). В нем автор продолжает рассказ о победе человечества над временем, начатый в повести "Делается открытие". В новой книге речь уже идет о практическом применении выдающегося открытия.

В Темпограде - городе-лаборатории - время течет в 360 раз быстрее, чем на остальной Земле, здесь - день, там - год. Если надо в порядке скорой помощи решить какую-то проблему, Темпоград незаменим. Скажем, планете Той, где живут дикие племена, грозит гибель. Через три месяца ее солнце должно взорваться. Три месяца срок, конечно, слишком короткий, чтобы эвакуировать население, даже если бы было куда. И тогда за дело берутся ученые в Темпограде, в спокойной обстановке за несколько земных дней они найдут путь к спасению.