На златом престоле
Шрифт:
Изяслав чаще побеждал, бывал более искусен в манёврах, он пользовался поддержкой старых киевских бояр, которые боялись засилья в стольном Юрьевых «суздальцев». Иными словами, за Юрия был закон, был старый дедов ряд [84] – порядок наследования, за Изяслава – сила и люди, «набольшие мужи». Уступать же никто никому не хотел.
В битвах Изяславу везло, в жёнах – нет. Первой женой его была полячка Рикса, от неё имел князь троих сыновей – Мстислава, Ярослава и Ярополка. Жили плохо, княгине не по нраву были нескончаемые отлучки мужа, его рати и вечные скитания по Руси из конца в конец. Чего только не было: Полоцк и Новгород, Владимир-на-Волыни и Переяславль [85] , Туров и Берестье. Надоела Риксе такая жизнь, завершился брак Изяславов громким разводом. Рикса, как говорили, уехала в Швецию и вышла там вдругорядь [86] замуж за
84
Ряд (др. – рус.) – порядок, договор.
85
Переяславль (Южный) – город на реке Трубеж, ныне в Киевской области, в XI–XIII веках – столица Переяславского княжества.
86
Вдругорядь (др. – рус.) – в другой раз.
Расправившись с неверной литвинкой, стал Изяслав подумывать о новом браке. Невесту отыскали ему в далёкой стране абхазов, да, видно, неблизок был путь от берегов Понта [87] до стольного Киева. Покуда ждал её терпеливо князь, перемежая удачные войны с охотами и заключая выгодные союзы. Первенца своего, Мстислава, женил на Агнессе, сестре краковского князя Болеслава Кудрявого, младшего брата Святополка – на моравской княжне Евфимии, дочери Оттона, другого брата, Владимира – на дочери венгерского бана [88] Белуша, ближнего королевского советника. Оброс родственными связями, обрёл выгодных союзников и шёл теперь усмирять одного из злейших своих врагов – Владимирка Галицкого. При одном упоминании о нём стискивал Изяслав пудовый кулак.
87
Эвксинский Понт – греческое название Чёрного моря.
88
Бан – наместник венгерского короля, в частности в Хорватии.
Нынешнее пиршество раздражало его. Стоит ли тратить попусту время на безлепую [89] похвальбу, если рядом – враг, которого надо давить, давить?! Вот осилим сию лукавую галицкую лисицу – что ж, тогда можно б и попировать. Глядишь, там и невеста к Изяславу прибудет. Говорят, красна обезская [90] княжна! Чад народит, потешит пожилого скучающего по женской ласке князя.
Изяслав бросал угрюмые взгляды то на сына Мстислава, то на Святополка, то на короля Гезу. Кряжистый коренастый Мстислав, совсем ещё юноша с короткой тёмной бородкой, черноволосый, большеглазый, с сильными руками, вдоволь ел и пил, охотно, в отличие от отца, вступал в беседу с угорскими баронами, любезно улыбался, но во всём знал меру.
89
Безлепый – нелепый, глупый.
90
Обезы – предки совр. абхазов. (Примеч. ред.)
«Державный муж растёт», – думал о нём довольный Изяслав. Если он чему и рад был сейчас, так это сыну, его немного резким порывистым словам о том, что Владимирко достоин самой суровой кары и что его следует примерно наказать за преступные удары исподтишка и изощрённое коварство.
Король Геза в ответ расплывался в улыбке и убеждал Изяслава и его сына в своей дружбе и решимости покончить с «галицким смутьяном».
Слова короля шумно поддержали угорские бароны и киевские бояре. Снова заискрилось в чарах и ендовах золотистое вино. Зазвенели бубны, перед столами закружились в пляске скоморохи. Появились жёнки в красочных нарядах, одна из них беззастенчиво села на колени к Мстиславу, другая удобно поместилась между двумя баронами, третья, самая яркая
Изяслав, обернувшись, кликнул стольника.
– Вечером приведёшь ко мне… енту, – качнул он головой в сторону танцовщицы.
– Содеем, княже, – подобострастно кланяясь, пробормотал стольник.
Расталкивая скоморохов, к князю протиснулся молодой боярин в обшитом узорочьем кафтане с высоким стоячим воротом. На боку у него в сафьяновых ножнах висела сабля с дорогой рукоятью.
– Что тебе, Пётр? – нахмурился Изяслав.
– Княже! Владимирко на том берегу… Силы совокупляет. Болгары, сербы к нему пришли. Рать великая! – взволнованно выпалил боярин. Холёные долгие персты его нервно подрагивали.
Изяслав как-то сразу оживился, подобрался, на устах его заиграла улыбка. Он залпом осушил огромную чару, кряхтя, вытер колючие усы, поднялся с раскладного стульца, заключил торжественно:
– Час сечи настаёт, други и соузники! Наказуем же вора и отметчика [91] ! Станем супротив их на сем бреге!
И сразу оборвалась музыка, исчезли скоморохи, попрятались куда-то гулевые жёнки. Пир сменился совещанием в королевском шатре.
Сидели по-степному, на кошмах, скрестив под собой ноги, говорили кто по-русски, кто по-угорски. Толмач, хромой убогий монашек, бойко переводил сказанное. Боярин Пётр, скрипя пером, записывал по княжому повеленью речи короля, князей и вельмож. На харатье [92] выводились строгим полууставом буквы славянской кириллицы.
91
Отметчик, отметник (др. – рус.) – предатель.
92
Харатья – пергамент.
– Стрельцам надобно поутру занять холмы над Саном. А комонным [93] переходить по бродам на ту сторону. Коли станет Володимирко мешать переправе – стрелами его попотчевать, – говорил Изяслав. – Мы станем у излуки, а ты, брат, – обратился он к Гезе, – иди выше вдоль реки. Тамо такожде брод есть.
Геза молчал, раздумывал, переглядывался с советниками.
– Сколько у нас всего силы ратной? – спросил молодой Мстислав.
– У меня семьдесят три полка, – отмолвил ему король.
93
Комонный (др. – рус.) – конный.
– И у нас тыщ тридцать дружины и пешцев, – обронил волынский воевода Дорогил, воспитатель-вуй [94] Мстислава, долгобородый муж, худой и костистый.
– Да, силы немалые. Владимирке столько не собрать, – задумчиво заключил Изяслав. – Даже со всеми еговыми болгарами да сербами. А потому жду от него очередного лукавства. Тут главное, брат, не верить ему, не поддаваться словесам его сладким.
Геза опять промолчал. Накануне подступил к нему епископ Кукниш, говорил, что неплохо бы поладить с галицким князем миром. Король с негодованием отверг это предложение, смерив епископа презрительным взглядом, но ночью примчал в его стан скорый гонец из одной из крепостей на южной границе. Ромейский базилевс Мануил Комнин подтянул к берегам Савы свою армию, его боевые корабли бороздят воды Дуная. В Сербии и Боснии назревает ратная гроза. Было о чём задуматься, от чего закручиниться королю угров. Война с двумя противниками сразу в намерения Гезы не входила. Получалось, что этот трус Кукниш был не так уж и неправ. Но обещания и союзный долг заставляли Гезу продолжать поход. Надеялся он сейчас на то, что с Владимирком удастся быстро управиться.
94
Вуй (устар.) – дядя по матери.
Эту мысль он высказал вслух.
– Галицкого князя следует как можно скорее привести к покорности. Ибо у тебя возможна новая рать с Юрием, а мне угрожают греки.
– Владимирку надо уничтожить! – горячо воскликнул Мстислав.
По лицам большинства угорских баронов пробежали усмешки. Молодой князь весь сгорал от нетерпения, охваченный боевым пылом. Спору нет, храбрость и решительность – добрые свойства, но время ли теперь яростно махать мечом и очертя голову бросаться в сечу. Многие угры сомневались, верно ли поступили они, столь глубоко ввязавшись в русские распри. Впрочем, оказались среди них и такие, которые были согласны с Мстиславом.
– Наши сабли остры, наши кони быстры! – заявил молодой барон Фаркаш, вскакивая с кошм.
– Это всё так, но Владимирко – опасный враг, – заметил опытный воевода Або. – В таком деле, как наше, кроме отваги, нужна осторожность.
Другие бароны согласно закивали головами.
Изяслав нахмурил чело и вопросительно уставился на короля. Геза постарался тотчас рассеять его сомнения.
– Мы выступим завтра утром, как ты и советуешь. Возьмём галицкого князя в клещи, попытаемся овладеть Перемышлем. Надеюсь, ты не сомневаешься в нашей искренности и преданности.