На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет

Федоренко Александр Владимирович

— Майор Артемьев. Да видели мы, как ты его шуганул, а тем самым спас нас от раскрытия. Откуда ты тут взялся?

— Полк перелетал после переучивания. Я только с завода. В моем самолете, были какие-то неполадки с двигателем, вот я и отстал от полка. Попытался догнать, да сбился с маршрута. В общем, заблудился, район незнакомый. А пока пытался сориентироваться, наткнулся на "Раму". Атаковать не успел — кончилось горючее, вот и …

— Понятно. Мы поможем, но для начала — пройдемте в блиндаж — уладим кое-какие формальности…

— Да мне только топливо и нужно. Да на карту глянуть…

Не прокатило —

дальше началось то, что Евгений и предполагал, и всячески старался избежать, но… Условия вокруг были полевыми, до фронта сто пятьдесят километров, и как следует в таких местах, не обосновывались, чтобы не демаскировывать. Так блиндажи, да землянки, соответственно и особых отделов нет, только замполиты. Но местный перестраховался, вызвал следователя из штаба дивизии. Хорошо хоть не из штаба фронта. А добраться самолетами связи, это дело недолгое…

Особисту выделили блиндаж, и вскоре туда ввели самого Евгения. Жека осмотрелся — в маленьком помещении накурено — прибывший ради него капитан, сидит за столом, и, попивая чай, курит. Больше никого, только за спиной солдат-конвоир, так сказать сила и кулаки, без особых проблесков ума — сделает, все, что скажут.

Капитан глянул на застывшего Евгения, на конвоира, и проговорил:

— На стул его, и подожди у двери.

Жека почувствовал, как в спину ткнули прикладом, и заспешил к столу, возле которого стоял свободный стул.

— Нус, начнем — сказал сотрудник особого отдела, туша окурок. Он раскрыл папку, вынул листок и карандаш, и продолжил: — Так, сел значит из-за нехватки топлива, угу. Так, при попытке взять под стражу оказывал сопротивление. Едва не искалечил двух бойцов… Ты что боксер? Откуда у боевого летчика, знание приемов рукопашного боя?

— Самбо, с детства изучал — буркнул Жека.

— Это интересно где?

— Был кружок, недалеко от дома…

— Ладно, с этим потом, а пока — имя, фамилия, отчество, звание? Номер полка? Куда гнал самолет?

Евгений читал много об этом времени, но точно соврать не мог. Потому сказал только часть правды.

— Старший лейтенант Евгений Михайлович Лютиков. Сто пятьдесят восьмой истребительный полк. Из-под Ленинграда, был отправлен на переучивание на ЛА пятые…

— Хорошо поешь. — Перебил особист. — Складно. Неплохо вас там готовят.

— Где там?

— В разведшколах. Или куда там тебя завербовали. Но ничего мы проверим. Так, а ну еще раз.

Капитан по-новой задал те же вопросы. Только в другом порядке. Но Жека стоял на своем — перегонял с завода в Горьком, новую модификацию, документы вытянули, а может в спешке обронил где. Хотел успеть догнать полк. Но особист хотел новые звездочки, или просто выслужиться перед начальством, потому ничего и слушать не хотел. В общем, не смотря на ситуацию, Жека был уже на взводе, и в полном отчаянии, как загнанный зверь.

Быть расстрелянным, или отправиться в лагеря прошлого века, ему никак не улыбалось.

— Стоянов, а ну приложи его разок — тем временем проговорил капитан — чтобы посговорчивей был…

Солдат, закатывая рукава, тут же двинулся к Евгению, видимо намереваясь, помочь разговорится. Жека понял — все уже не выкрутится, в названом им полку, летчик с таким званием и фамилией, числиться не мог. Итог такой проверки был понятен,

лучше бы он вообще молчал. И, наверное, прилети он на немецком самолете, шансов было бы больше. Теперь по-любому последуют разбирательства, следствие, а потом, или застенки НКВД, или в лучшем случае штрафбат… Другое время, военные годы, невозможность все успеть хорошенько обдумать, и адаптироваться. Все это заставило Жеку, выказать протест, а не тупо смириться…

И он, неожиданно для себя самого взорвался, вскочил со стула и со всей силы, врезал локтем помощнику капитана в подбородок. А затем, сразу толкнул обмякшее тело, на стол, перед самим особистом, пока тот пытался достать пистолет. Но Жека тут же, подскочил к столу, схватил стакан, и плеснул остатки чая, в веснушчатую рожу. А потом, пользуясь моментом, вырубил того, быстрым ударом. Занятия некоторыми видами спорта пригодились.

— Но что делать дальше? Жека посмотрел на окно, на дверь, и понял — сбежать не получится, да и далеко он не уйдет с полевого аэродрома, раздетый, без воды и без еды… Да и если уйдет, что же потом скитаться по стране, каждого шороха бояться, и пережидать войну ныкаясь по тылам?

Решение пришло само собой, и до дрожи неожиданное. Евгений, в душе леденея от своего поступка, поснимал ремни с капитана и солдата, связал им руки, отобрал оружие, и… Жеку едва не занесло, он взял себя в руки, похлопал по щекам, лежащего на полу у его ног, помощника. Затем отодвинул стол, подхватил капитана, а после, обхватив сзади, и приставив пистолет к голове. Затем посмотрел в глаза солдату и зловеще проговорил:

— Беги и скажи, что товарищ капитан срочно приказал заправить мой самолет. Скажи — лечу по заданию Ставки, потому не могу себя раскрыть, и у меня нет времени на разбирательства. Если задержка будет по вашей вине, головы полетят. Дело на личном контроле у товарища Берии. Понял?

— П-понял.

— Понимаешь, чем это грозит?

— Да.

— Тогда давай, не томи. Мне его жизнь не дорога, если задание под угрозой…

Солдат умчался, а Жека огляделся — можно угнать связной самолет, и улететь. Да только куда? Везде линия фронта, затеряться где-то в тылу, и жить как позорная крыса?

— Нет, это не мое. Значит, пока придется побыть здесь. Может, удастся всех одурачить. И что делать — повоевать, отдавая дань дедам да прадедам. Он конечно не Покрышкин, но тоже, кое-что может. Хотя самолеты прошлого века еще предстоит освоить… — Дернешься — пристрелю — предупредил он капитана, и стал, как загнанный волк, ждать дальнейшего поворота в своей судьбе.

Минуты казалось, ползли как улитки, а нервы натянуты до предела, мысли только о том, чтобы отсюда вырваться, но надо себя контролировать.

— Капитан ты не серчай — как я наслышан в органах работают люди определенного типажа, которые обязаны во всех видеть врагов народа. Но я тебя уверяю — насчет меня ты заблуждаешься. Я не враг. Просто не могу тебе правду сказать, это государственная тайна. Могу раскрыть только — скоро большое наступление готовится. Так что утечка крайне нежелательна, и мне задерживаться никак нельзя. Сейчас мы выйдем, и ты пойдешь впереди, малейшее движение в сторону и я стреляю. Не убью, но покалечу точно, так что сделай как прошу — доведи до самолета.