Набат
Шрифт:
Тенка откусил от своего кассава фуфу [18] и продолжал говорить, пережевывая клейкий хлеб:
— Ты никого не выполола с самого момента своего прибытия. Оно понятно — обстоятельства не располагают, но тебя же, наверно, тянет к работе?
Анастасия поняла, что Тенка имел в виду. Наслаждение от самого акта выпалывания испытывали только серпы нового порядка. И все же другими серпами, если они долго не занимались своей работой, тоже овладевала едва уловимая, однако настойчивая потребность отправиться на прополку. Анастасия не могла отрицать, что когда-нибудь
18
Густая каша (тесто) из толченых вареных корнеплодов маниока, ямса или бананов-плантанов (реже используются кукуруза, пшеница, рис и другие злаковые). Фуфу скатывают в маленькие шарики и проглатывают целиком, едят вместо хлеба с супом или соусом. Фуфу является традиционным блюдом народов Западной и частично Центральной Африки, особенно популярно в Гане и Нигерии (материал Википедии).
— Поиски в заднем мозге важнее прополок, — проговорила она. — И, кажется, я что-то раскопала.
Она действительно кое-что обнаружила. Имя. Карсон Ласк. Не становая жила, конечно, но все же это зацепка.
— Он в списке выживших, но после этого момента о его жизни нет никаких данных. Правда, может статься, это просто ошибка, и он погиб вместе с остальными…
Тенка широко улыбнулся.
— Грозовое Облако никогда не ошибается! — напомнил он. — Это отличная путеводная нить. Продолжай копать!
Он взглянул на ее тарелку и подложил ей еще плантанов — словно родитель, озабоченный плохим аппетитом чада.
— Нам кажется, тебе следует сделать серию передач в прямом эфире, — сказал он. — Мы можем официально сообщить миру о твоем возвращении, но лучше, если ты сделаешь это сама — серп Анастасия собственной персоной.
— Э-э… вообще-то выступления перед публикой не мой конек, — проговорила девушка, вспомнив свой ужасный выход на сцену в «Юлии Цезаре». Она тогда приняла участие в спектакле только затем, чтобы выполоть ведущего актера, — таково было его желание. Но все равно сцена есть сцена, требовалось играть роль. Римский сенатор из Анастасии получился хуже не придумаешь, если не считать удара кинжалом.
— А тогда, перед Великими Истребителями, ты говорила от души? — спросил Тенка.
— Да… — признала Анастасия.
— И, по словам нашего друга серпа Поссуэло и вопреки тому, во что верит весь мир, ты убедила их назначить Верховным Клинком Средмерики серпа Кюри?
Лицо Анастасии невольно исказилось от боли при упоминании имени наставницы.
— Да, это так.
— Ну, если ты способна стоять перед семью Скамьями Внимания и излагать свое дело самой грозной элегии серпов в мире, то, думаю, у тебя все получится.
После обеда в тот же день Тенкаменин взял Анастасию с собой — показать город, которым очень гордился. В Гавани Памяти жизнь била ключом. Однако Верховный Клинок не хотел, чтобы его гостья выходила из машины. «Праздник Полнолуния — это одно, там обстановка контролируемая, а город — совсем другое, кто-нибудь может тебя узнать», — объяснил он. Но, как выяснилось, была еще одна причина, почему он не хотел выпускать ее из автомобиля.
По мере приближения
Анастасия испытывала к тонистам смешанные чувства. Наименее фанатичные из них — ладно, они ничего. Дружелюбные, довольно приятные, хотя и несколько назойливые в пропаганде своих верований. Остальные далеко не так безобидны. Категоричные, нетерпимые — полная противоположность тому, что проповедует тонизм. А уж секта свистов… По сравнению с ними остальные фанатики просто овечки.
И именно это течение тонизма укоренилось в регионе Тенкаменина.
— С того дня когда выпололи Набата, эти раскольнические группы становятся все более и более экстремистскими, — сказал Тенкаменин. И, словно в подтверждение его слов, толпа на обочине начала швырять в них камни.
Анастасия ахнула, когда первый камень ударил в кузов автомобиля, но Тенкаменин и бровью не повел.
— Не волнуйся, они не смогут причинить нам вред, и прекрасно это знают. Сожалею, что тебе довелось это увидеть.
Еще один камень ударился о ветровое стекло, раскололся на две части и отлетел.
И в то же мгновение атакующие перестали бросать камни и начали «интонировать» — издавать зудящий бессловесный вой. Но странно — этот вой отличался от того, который Анастасия слышала у других тонистов.
Тенкаменин приказал автомобилю включить музыку, но даже на большой громкости она не могла полностью заглушить завывания тонистов.
— Эта секта в полном составе приняла обет молчания, — пояснил Тенкаменин, даже не пытаясь скрыть свое отвращение. — Они не разговаривают, только издают этот мерзкий звук. Грозовое Облако никогда не одобряло делингвинацию, но когда оно само замолчало, свисты решили, что могут поступать как им заблагорассудится. Вот почему это их зудение еще хуже, чем у других, обычных тонистов.
— Что такое делингвинация? — спросила Анастасия.
— О, прошу прощения, — извинился Тенка. — Я думал, тебе это слово известно. Эти люди отрезают себе языки.
Джери в тур по городу никто не пригласил. Пока команда «Спенса» наслаждалась отдыхом — такого длительного отпуска у них еще никогда не бывало — капитан оставался/ась в усадьбе Тенкаменина, следил/а за безопасностью Анастасии и за тем, чтобы с девушкой обращались уважительно. Джери никогда не был/а человеком эгоистичным и настойчиво помещал/ла интересы команды на первое место, как и подобает хорошему капитану. Желание заботиться об Анастасии, однако, далеко выходило за рамки чисто капитанских обязанностей.
Тенкаменин человек легкомысленный. Да, он выделил своей гостье охрану — но кто проверял его людей? То, что Верховный Клинок на Празднике Полнолуния выставил Анастасию на всеобщее обозрение, заставило Джери задаться вопросом: а в здравом ли рассудке их хозяин? Джери ему не доверял/а и знал/а, что это чувство взаимно.
А тут еще эта поездка по городу и встреча со свистами! Вернувшись в усадьбу и не в силах держать все в себе, Анастасия пришла поговорить с Джери.
— Каждый день меня словно молотком по голове бьют — столько в мире произошло изменений за то время, что меня не было! — пожаловалась она, меряя шагами комнату капитана.