Наблюдатель
Шрифт:
– Да. Передай ему, чтобы приехал сегодня же.
– Но сегодня…
– Сегодня! – И с гримасой на иссохшем от болезни лице Уоткинс добавил: – Наш проект слишком важен для будущего, и такой поворот событий я тоже предусмотрел. У меня имеется план «Б».
1
Тремя месяцами ранее
Каро с трудом вышла из зала заседаний управления больницы, у нее подкашивались ноги. Она заставила себя собраться с силами, высоко вскинула голову и прошествовала мимо врачей, сидевших за длинным столом. Никто из них не вышел вслед за нею, давая ей возможность побыть одной, – это она поняла, но не пожелала оценить их заботу. Эти люди только что уничтожили ее будущее.
Такой
Она убеждала себя, что преувеличивает масштаб случившегося. Ведь есть же и другие больницы.
Нет, это заведение недостойно ее талантов.
Не нужно было жаловаться на Пола Беккера.
Нет. Она все сделала правильно.
Не следовало просить Мейзи выступать на слушании.
А вот от этой мысли делалось очень уж больно. Каро считала Мейзи своей подругой. Как только что выяснилось, она много в чем ошибалась.
Что прикажете делать, когда все, чего ты хотела, было уже совсем рядом, стоит только руку протянуть, но вдруг выскальзывает из твоих прекрасно натренированных ловких пальцев?
На площадке первого этажа Каро толкнула тяжелую дверь, прошла мимо уборных, и в вестибюле, на скамейке без спинки (таким образом администрация безуспешно пыталась отучить посетителей задерживаться здесь слишком долго), увидела человека, которого ей сейчас хотелось видеть, пожалуй, меньше всего на свете.
Эллен вскочила с места:
– Каро… Ох… Кажется, тебе там хорошенько досталось!
Сестра читала Каро, как открытую книгу, даже когда никто другой ничего не мог разглядеть, даже когда Каро совершенно не хотела, чтобы ее читали или даже замечали.
– Эллен, я не хочу говорить об этом.
– Конечно, не хочешь. Ты никогда не хочешь говорить о важных вещах. Но надо, потому что, если держать в себе, будет только хуже.
Эллен считала, что копить в себе переживания нельзя ни в коем случае. Она твердо верила в позитивный подход. В то, что все на свете имеет яркую сторону. Этим нельзя было не восхищаться, особенно зная, как складывается жизнь Эллен. Каро искренне и глубоко уважала свою сестру, но сейчас она на мгновение усомнилась в реальности происходящего – настолько странно было, что в беду попала не сестра, а она сама. Ведь вся жизнь – когда они были детьми, подростками и стали взрослыми – проходила по одному сценарию: Эллен попадала в неприятности, а Каро, старшая сестра, ее спасала. Ну, а сегодня, вдобавок ко всему прочему, они еще и поменялись ролями, то есть вселенная перевернулась вверх дном.
– Ты идешь со мною, – констатировала Эллен. – Прямо сейчас. Нет, не говори, что тебе нужно осмотреть пациента или что у тебя совещание или операция, – я знаю, что на сегодня у тебя ничего не запланировано. Ты сама вчера мне это сказала. Сейчас мы сядем в мою машину, которую я припарковала в неположенном месте прямо перед больницей. Станешь отказываться – отнесу тебя на руках. – И добавила совсем другим тоном: – Каро… ты же представляешь, как трудно было договориться, чтобы мне разрешили ждать тебя здесь?
Каро представляла. Она знала также, что у Эллен хватит и физических, и моральных сил исполнить свою угрозу. Эллен с ее телосложением могла бы играть в футбол опорным защитником. Каро же весила 126 фунтов [1] .
Эллен никогда не думает о том, что может поставить человека в неловкое положение или досадить ему. Этого ребенка мне уже не перевоспитать.
– Ладно, идем, – смирилась Каро.
В вестибюле было полно народу: медсестра везла на каталке улыбающегося выписавшегося пациента; следом шло все его счастливое семейство. Куда-то спешил с озабоченным видом доктор Триллинг из отделения лучевой диагностики. Двое студентов возвращались из «Старбакса» с кофе в бумажных
1
57 кг.
2
Ординатура (в США) – последипломная больничная подготовка врачей, предусматривающая специализацию в течение одного года интерном и в течение 3–5 лет ординатором.
Под «дворником» на стекле машины белел парковочный талон. Эллен не глядя сунула его в сумочку, сестры сели и доехали до псевдоирландского бара, находившегося в нескольких кварталах от больницы.
– Еще даже не вечер, – напомнила Каро.
– Тебе необходимо выпить.
– Нет.
– Будешь ты еще мне… Ой, ладно, ладно. Возьмем тебе чай со льдом или что-нибудь в этом роде.
В полутемном баре было почти безлюдно. Звучала негромкая кельтская музыка без слов, одна мелодия без паузы переходила в другую. Сестры расположились на жестких деревянных скамейках в одной из кабинок. Эллен, встряхнув давно не стриженной и даже не расчесанной толком копной непослушных черных волос, обратилась к официантке:
– Два чая со льдом, пожалуйста.
Ожидать от Эллен такого смирения было так же невероятно, как от средневекового рыцаря – что тот в разгар битвы отложит свой меч и преклонит колено перед противником. Каро вымученно улыбнулась и тут же поняла, что очень рада тому, что Эллен приволокла ее сюда и она сможет излить душу человеку, которого очень любит и которому доверяет, как никому другому на свете.
– Итак, дисциплинарная комиссия не поверила тебе, – утвердительно сказала Эллен.
– Не захотела поверить. – Эти слова потребовали от Каро нечеловеческих усилий. – А результат тот же самый.
– Но у тебя же был свидетель! Ты сама говорила: еще один доктор, твоя подруга Мейзи, как ее там…
– Не подруга она мне. Теперь я ее и знать не хочу. – После этой короткой фразы боль наконец-то вырвалась наружу, и Каро закрыла лицо руками.
Эллен ласковым движением заставила сестру опустить ладони. Правая рука Каро вцепилась в ее пальцы.
– Сестричка?.. – вопросительно произнесла Эллен.
– Все разбирательство шло на уровне «мое слово против его». А ведь Мейзи там даже не присутствовала. Когда Пол… доктор Беккер потащил меня в спальню, в коридоре никого не было. Я настояла, чтобы Мейзи пригласили на заседание, потому что она видела, что Беккер был совершенно пьян, и мы с нею уходили с этой проклятой вечеринки в числе последних, потому что такси от «Убера» пришлось очень долго ждать. При ней я поднялась наверх за пальто и вернулась расстроенная и с оторванной пуговицей на блузке. Я сразу рассказала Мейзи, что случилось. Она все знала. А на дисциплинарных слушаниях, когда Беккер заявил, что ничего не было, Мейзи подтвердила его слова. Сказала, что ничего не видела и что я ничего ей не говорила.
– Она солгала? – изумилась Эллен, которая никогда не лгала. – Почему?
– Из страха, естественно. Ты даже не представляешь, насколько влиятелен Пол Беккер. Он ведь не только заведующий нейрохирургическим отделением, у него высочайшая репутация во всем мире, и он действительно блестящий хирург, лучший из всех, кого мне доводилось видеть. Звезда! На той неделе я смотрела, как он удалял мультиформную глиобластому в очень тесном операционном поле. Никто другой вообще не смог бы ее иссечь, а уж не задев мозговые ткани… Он…