Наблюдатель
Шрифт:
Глаза у Олбани забегали. Макдермотт опять заговорил, и Олбани решился посмотреть на него.
— Он каждый вечер приезжал на своем внедорожнике к вашей типографии, профессор. Что, если вам удалось каким-то образом раздобыть его ключи? А затем проникнуть в его машину, а также в подвал его дома? Я лишь хочу знать, как вам удалось внушить ему, что это он сам убил тех девушек.
— О Боже! Боже мой! — Профессор прикрыл свободной рукой глаза. — Пригласите адвоката. Пришлите мне адвоката, вашу мать!
— Бентли здорово помог
— Когда мы выйдем отсюда, — добавил Макдермотт, — для вас все закончится. Мы вызовем адвоката, но будет слишком поздно. — После минуты молчания он кивнул Столетти: — Пойдемте, детектив. Давайте принесем письменное заявление от Гарланда Бентли.
Олбани сдавленно всхлипнул, горько усмехнулся и покачал головой. Макдермотт и Столетти, которые уже поднялись со своих мест, снова уселись на стулья. Олбани не был идиотом и мог понять, что это уловка. Черт побери, он уже несколько раз просил вызвать адвоката. Но на него обрушился целый град обвинений, и он услышал информацию, которая, как ему казалось, никогда не всплывет на поверхность. Макдермотту приходилось видеть, как и более достойные люди ломаются под таким напором.
— Чертов Гарланд Бентли, — пробормотал он. — Я должен был предвидеть, что этим все закончится.
— Изложите вашу версию событий, — предложил Макдермотт.
Олбани взглянул на детектива. Его лицо стало багровым, как гнилой фрукт. Теперь он казался лишь жалкой пародией на самоуверенного человека, который вошел в эту комнату несколько минут назад.
— Вы знаете, что может быть хуже, чем трахаться с лучшей подругой собственной дочери? — спросил он.
Макдермотт в недоумении уставился на него.
Олбани глубоко вздохнул и ощерился:
— Значит, вам известно не все.
Ожидая возвращения детективов, я решил заняться изучением записок.
ПОМОГИ МНЕ СНОВА.
БУДЕТ ВТОРАЯ СТРОФА. УНИЧТОЖИМ ОЛБАНИ.
ДРУГИЕ ЗНАЮТ НАШ СЕКРЕТ.
Какой секрет, по его мнению, я должен знать? Какую помощь мог оказать ему?
Я выступал обвинителем по делу Бургоса. Я выдвинул обвинения против Терри Бургоса и добился, чтобы его осудили. Какое одолжение я мог тогда сделать?
Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза, пытаясь воскресить в памяти подробности того дела. Вспомнил первый день, когда мы нашли тела, и то, как Бургос во всем сознался. И как пытался защититься в суде. Бургос настаивал на своей невменяемости. Но нам все же удалось доказать, что он был способен отдавать отчет своим поступкам и полностью осознавал свою вину.
Встречал ли я Козловски хотя бы раз? Возможно, он сделал тогда что-то? Может, послал мне одну из своих записок?..
Я открыл глаза и почувствовал внезапный прилив адреналина. Достав мобильный телефон, я позвонил в офис.
— Бетти,
— Конечно, — ответила она.
— У вас остались они?
— Разумеется. Я сохранила их для книги, которую вы так и не написали.
— Подготовьте их, сейчас я подъеду.
Глава сорок пятая
Лео стоял напротив здания, где располагался офис Пола Райли. Поблизости не было ни одного курьера во флуоресцентной куртке и велосипедном шлеме. Он вспоминал о своем «лебароне», припаркованном в квартале отсюда.
«Нужно вернуться к машине. Однако на это уйдет какое-то время».
Лео поправил очки с простыми стеклами вместо линз и опустил козырек бейсболки. Особой необходимости в маскировке не было — все равно здесь его никто не опознает.
«Если я войду внутрь, меня снимут камеры наблюдения. Но все равно нет времени».
Лео опустил голову. Сердце бешено колотилось. Вместе с остальными пешеходами Лео пересек улицу и вошел в здание. Он посмотрел на эскалатор и на охранника, который стоял на втором этаже.
«Они ищут меня».
В этот момент Лео увидел курьера, который спустился на эскалаторе вниз и шел ему навстречу. Лео облегченно вздохнул.
Лео жестом подозвал его, держа в одной руке конверт, а в другой — купюру в пятьдесят долларов.
Макдермотт наблюдал, как самообладание постепенно возвращается к профессору. Он понял, что Олбани все хорошо обдумал, взвесил все «за» и «против» и не нашел причины, по которой не мог бы все рассказать.
— Так что может быть хуже, чем трахаться с лучшей подругой собственной дочери? — спросил Макдермотт.
Профессор засунул в рот сигарету и прикурил ее. Он выпустил дым и уставился в потолок.
— Трахаться с сестрой своей жены, — сказал он, выдыхая дым.
«Чьей сестрой?»
— Вы говорите о сестре Наталии?
— О Мие Лейк. — Легкая улыбка тронула губы профессора. — Матери Гвендолин.
— Гарланд спал с Мией Лейк?
Олбани кивнул.
— Я уверен, когда Кэсси говорила об отцовстве, она имела в виду Гвендолин.
Макдермотт откинулся на спинку стула.
— Гарланд — отец Гвендолин Лейк?
Казалось, Олбани остался удовлетворен своим признанием.
— Вероятно, когда Наталия ждала ребенка и не могла удовлетворять его сексуальные желания, он обратил внимание на ее сестру. — Олбани пожал плечами. — Если не верите мне, спросите у Гвендолин. Можете сделать экспертизу.
Макдермотт посмотрел на Столетти.
— Вы представляете, — продолжал Олбани, — как человек, женатый на наследнице огромного состояния, которая заключила с ним драконовский брачный контракт, не хотел, чтобы эта информация стала известна? Кэсси явно не рассчитывала, что ее отец сделает публичное заявление.