Наблюдая за русскими. Скрытые правила поведения
Шрифт:
Ну и самое последнее, о чём здесь хочется сказать. Описывать русских сегодня особенно трудно после всех страшных катаклизмов, которые сотрясли Русскую землю в только что прошедшем веке. Первая мировая война, семьдесят с лишним лет большевистского террора, борьба не на жизнь, а на смерть с немецкими захватчиками нанесли огромный и невосполнимый ущерб русскому генофонду. По разным подсчётам, без малого тридцать миллионов россиян погибло в 1941–1945 годах, русских среди них, естественно, большинство. А число жертв ленинско-сталинского режима, видимо, никогда не станет известно. Ясно лишь, что цифры тут сопоставимы с количеством жертв войны.
Однако тут есть
Физически уничтожалась самая активная часть русского крестьянства (вспомним, что до революции слово «кулак» звучало комплиментарно и означало крепкого хозяина). Огромные территории страны были сознательно лишены питания, у крестьян отбирали весь хлеб и под страхом расстрела запрещали покидать свои деревни. Население миллионами умирало голодной смертью. Частично уничтожен и частично вышвырнут из страны цвет русской интеллигенции, мозг страны, который, как известно, Ленин называл говном {1} . Перед самой войной Сталин расстрелял или послал в лагеря практически весь комсостав Красной армии.
1
В письме М. Горькому от 15 сентября 1919 года.
Всё это означает, что многие характерные черты русского народа претерпели катастрофические изменения. Но ведь тем и интереснее посмотреть на них сейчас, на переломе российской судьбы. Нам выпало жить в очень сложное время, когда всё меняется с калейдоскопической быстротой, когда вчерашние истины утром оказываются откровенным обманом, а то, что совсем недавно казалось сущим вздором, начинает смотреться под совсем другим углом, «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые», — писал Тютчев. Блажен-то блажен, но порой так хочется минутки определённости, возможности остано виться и оглянуться. На ум приходит старое китайское проклятие, совсем не по Тютчеву: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен!»
РУССКАЯ ДУША — И ВПРАВДУ ПОТЁМКИ
Вряд ли образованный иностранец не слышал выражения «загадочная русская душа». И пожалуй, каждый русский, получавший в школе по литературе хотя бы «четвёрки», в состоянии процитировать Тютчева насчёт того, что умом, мол, Россию не понять, аршином общим не измерить.
Правда, тут сразу же возникают вопросы: аршин — это, простите, сколько? И с каких это пор аршин — общий? Пожалуй, в самом деле впору задуматься: может, русская душа и вправду потёмки? Вот и меры у неё какие-то не такие, и почему-то эти меры считаются общими, хотя сами русские уже давно не помнят, сколько в аршине сантиметров. (Так и быть, подскажем: 71 сантиметр.)
Ну почему мы уверены, что аршин общий — понятно: потому что ещё в начале XVI века некий старец Филофей провозгласил свой знаменитый лозунг: «Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не бывать». Мол,
Эта мысль так понравилась русским, что они её повторяют до сих пор. Больше того, идея даже укрепилась. На советском гербе, как все помнят, изображался земной шар, полностью закрытый с видимой стороны серпом и молотом. «Коммунизм — светлое будущее всего человечества!» Русь спасёт мир. Больше некому.
Вот в этом и кроется наша загадочность для западного европейца: всё у нас не такое, как у них, и действуем мы непонятным способом, и лозунги у нас какие-то странные, и поведение, и манеры… Русский медведь — совсем не такой, как на гербах западных рыцарей: непредсказуемый, злой, агрессивный. Лучше с ним не связываться…
На самом же деле всё, конечно, не так. Русские — просто ещё один народ, не хуже и не лучше любого другого, но — естественно — со своими особенностями, достоинствами и недостатками. Причём надо знать, что если, как справедливо подмечено, наши недостатки есть продолжение наших достоинств (и наоборот), значит, у всех нас, у отдельных людей и народов, ровно столько же достоинств, сколько и недостатков. И не стоит по этому поводу сокрушаться.
Вот доброта — это хорошо или плохо? Как сказать, бывает по-разному. Помогать ближнему надо? Надо. Но до известного предела, чтобы ближний не стал иждивенцем и сам учился о себе заботиться. Так с людьми, так и со странами. Россия знает государства, которым мы помогали-помогали, а они потом… Правильно сказано: «Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным».
Впрочем, оговоримся: мессианская идея овладевала не только русскими, многие и многие народы верили, что они — самые главные, а вокруг — одни варвары и невежды. Кстати, само слово «варвары» (латинское barbarus) — это от «бар-бар», бормотания, который якобы издавали народы, жившие вокруг латинян. Раз не могли по латыни, значит, вообще немые, бормочут что-то, не разбери что. Мы в своём пренебрежении к иноземцам не отставали: и у русских иностранцы все поголовно назывались «немцами», то есть теми же немыми. Ну в самом деле, если человек не понимает по-русски, значит, он и говорить не умеет, чисто немой, правда ведь?
Это чванливое заблуждение разделяли в Средние века едва ли не все европейские народы, в том числе конечно же и те, которых это теоретически должно было обижать. Вся Западная Европа тогда полагала, что наречия, на которых они говорят, — это та же латынь, только испорченная. Все люди, дескать, сперва говорили по-латыни, а потом принялись её активно искажать. Вот и доискажались до того, что появились всякие разные языки. Поэтому грамотный человек был обязан знать латынь — единственный «правильный» язык, говорить на ней и писать.
Так и поступали. Учёные книги писались по-латыни, профессора в университетах читали лекции на латыни и т.д. Что-то в этом было и хорошее. Получалась своеобразная языковая глобализация — если, конечно, помнить, что мир тогда казался гораздо меньше (вспомним про маму-утку).
Зная латынь, можно было общаться со всей Европой. Научной Европой, разумеется.
Например, если какому-то студиозусу надоедало слушать лекции где-нибудь в Саламанке, он шёл к ректору, брал разрешение на собирание милостыни и отправлялся пешком, например, в Гейдельбергский университет. А что такого? Такие же лекции и тоже по-латыни.