Наблюдения НЛО в СССР (выпуски 1-3)
Шрифт:
Раскрываем другой солидный источник — "Энциклопедический словарь", изд. БСЭ, Главный редактор академик Е. А. Введенский, и на стр.403 читаем:
«Ген — мифическая элементарная единица вещества наследственности, приписываемая морганистами живой природе».
А насчет генетики на той же странице сказано следующее: "Генетика — наука, изучающая наследственность организмов и ее изменчивость. Существуют две генетики — мичуринская и вейсманистская. Вейсманистская генетика — плод метафизики и идеализма. Ныне в СССР безраздельно господствует мичуринская генетика".
В те годы
"Наследственность — есть свойство живого тела требовать определенных условий для своей жизни, своего развития и определенно реагировать на те или иные условия" ("Стенографический отчет о сессии ВАСХНИЛ 1948 года", ОГИЗ, 1948 г.).
Комментарии, как говорится, излишни!
Что же происходило в суровые для НЛО декабрьские дни 1976 года в Московском Авиационном институте?
По сравнению с концом октября, положение здесь изменилось неузнаваемо. Из чисто научной плоскости ("Кто прав?") вопрос был неожиданно перенесен в сферу юридическую ("Кто виноват?").
Вместо создания Научно-Технического Совета по проблеме НЛО, Ректорат МАИ создал две комиссии, которым поручил расследовать всю мою деятельность за последние полтора десятилетия. Работа комиссий была поставлена солидно, судя по составленным ими документам, членов комиссии интересовал даже вопрос, чем занимались мои родители до революции (кстати, отец был студентом, мать гимназисткой).
Начались допросы, то бишь «собеседования». После первых же таких бесед те немногие сотрудники МАИ, которых мне удалось заинтересовать проблемой НЛО, и которые дали согласие работать в Научно-техническом совете, тотчас же заявили комиссиям, что никакого отношения к "летающим тарелкам" они не имеют и иметь не желают. Один кандидат наук, числившийся в некоторых документах соисполнителем по моей теме и безуспешно пытавшийся объяснить феномен НЛО перспективными земными двигателями, после допроса в комиссии стал истерически умолять меня больше никогда и нигде не упоминать его имени.
С такой же просьбой обратился ко мне и другой кандидат в члены НТС по НЛО, доктор наук. Еще один доктор наук, на протяжении ряда лет говоривший мне о своем горячем интересе к НЛО и желании работать в этой области, после «собеседований» выступил на одном из собраний с резким осуждением меня. Наконец, уважаемый академик, живо заинтересовавшийся проблемой НЛО в октябре и попросивший меня подарить ему два моих тома "Наблюдения НЛО в СССР" и монографию Кемпбела (что я охотно сделал), после статей в прессе предпочел и не встречаться, и не разговаривать со мной. Проректор по науке на кустовом партийном собрании заявил, что он никогда не видел и не подписывал моего отчета о работе по НЛО. Когда же на следующий день я показал ему его подпись на отчете, он мне сказал, что "не может упомнить все, что подписывает" (!).
Комиссии работали быстро и энергично. Уже к 20 декабря были вынесены решения. К чести Комиссии, оценивающей мою учебную, общественную и воспитательную работы, должен сказать, что члены комиссии нашли в себе мужество сказать правду и оценить мою работу положительно.
Иначе поступила комиссия "по науке". В ее решении (показанном мне лишь частично) утверждалось, что мой отчет по госбюджетной теме, за полгода до этого утвержденный всеми инстанциями, оказывается "не содержит научного исследования аномальных атмосферных явлений", что "анализа и критической оценки собранных сообщений" я не проводил, "научные проблемы и задачи дальнейших исследований не ставил", а вместо этого занимался "саморекламой в заграничной прессе" (?!).
Еще более энергичные выводы содержит препроводительное письмо к заключениям двух комиссий, адресованное в высокую инстанцию. Здесь без всякого стеснения утверждалось следующее:
"Обсуждения на кафедре показали, что Зигель не справился с порученной задачей и не сумел провести научно-обоснованный анализ имеющихся сообщений об аномальных атмосферных явлениях. Отчасти это объясняется тем, что Ф. Ю. Зигель слабо разбирается в основных положениях марксистско-ленинской теории познания и взялся за выполнение работы, не соответствующей его научной квалификации и знаниям.
Информацию он использовал в выступлениях, организованных по собственной инициативе. Выступления без должной критической оценки сообщали об НЛО с необоснованной ссылкой на исследования в МАИ.
На заседании кафедры и на Совете Ф. Ю. Зигелю указано на недопустимость подобных выступлений. Зигель признал свои ошибки и согласился с решением кафедры и Совета факультета. В настоящее время работы по НЛО в МАИ не проводятся и не планируются на будущее".
Во всем этом документе соответствует истине лишь последняя фраза. Как уже говорилось выше, все мои выступления я проводил с разрешения проректора по режиму, и на одном из них присутствовал проректор по науке, не сделавший мне после доклада ни одного замечания.
Все заседания и все решения по моему делу выносились за моей спиной, без моего присутствия. Разумеется, никаких ошибок я нигде не признавал, ни в чем не каялся и ни с кем не соглашался.
В сложившейся обстановке мне не оставалось другого, как обратиться к руководству МАИ с просьбой обсудить, наконец, мою работу в моем присутствии на Парткоме и Ученом Совете МАИ. Но эта моя просьба была оставлена без внимания.
Тогда я обратился с письмами в высшие инстанции нашей страны. В этих письмах я писал о необходимости изучения НЛО в Советском Союзе, о важности этой проблемы, о нелепой кампании в прессе. Наконец, я просил оградить меня от травли, ошельмовывания и клеветы.
На этот раз мой голос был услышан и, благодаря вмешательству высших инстанций, никаким репрессиям по службе я подвергнут не был.
Иначе повело себя Правление Общества «Знание» Ленинградского района. Без моего ведома и присутствия еще 10 ноября 1976 года Президиум этого Правления по докладу И. А. Сперанского вынес решение:
"3а безответственное отношение к чтению лекции на заводе «Кулон» во Фрунзенском районе без путевки соответствующих организаций отстранить т. Зигеля Ф. Ю. от дальнейшего участия в лекционной пропаганде научных знаний".