Начало Алисизации

Кавахара Рэки

Юджио смотрел по-прежнему неуверенно, но уже немного с интересом. Убедившись, что он достаточно далеко, я взметнул топор над головой, потом, стиснув зубы, вложил всю силу в руки и махнул сверху вниз, целясь топором в самую середину глубокого надруба в стволе «Кеды Ргигаса».

ТУНН! С глухим стуком топор ударил по стволу сантиметрах в пяти от края надруба. Во все стороны брызнули оранжевые искры, а по моим рукам прошла жесточайшая отдача. Я выронил топор, сунул разом занемевшие до костей руки между ног и застонал.

– Аай-ай-ай.

– А-ха-ха-ха! – весело расхохотался Юджио, глядя на меня, катастрофически неспособного нанести даже

один удар. Поймав мой укоризненный взгляд, он жестом правой руки показал, что извиняется, но смеяться не прекратил.

– …Вовсе не обязательно смеяться так сильно…

– Ха-ха-ха… нет, прости, прости. Кирито, ты слишком вкладываешься в удар плечами и поясницей. Надо, чтобы все тело было расслаблено… хмм, как бы это объяснить…

Глядя, как Юджио замедленно повторяет движение топора, я с опозданием понял свою ошибку. Возможно, законы физики и сокращение мышц здесь воспроизводились не так уж строго. Поскольку все это – реалистичный сон, созданный STL, самое важное здесь – это сила моего воображения.

Когда мои руки отошли наконец, я снова взял топор.

– Ну гляди, теперь-то я точно попаду… – проворчал я.

На этот раз я не старался особо зацикливаться на силе удара. Я мощно, но медленно замахнулся, сосредоточившись на движении всего тела. Прежде чем начать движение навыка мечника «Горизонтальный удар», которым я частенько пользовался в SAO, я черпанул силу в изгибе поясницы, добавил момент вращения плеч и отправил это все в запястья рук, а потом в топор… и удар –

На этот раз я стукнул по коре совсем далеко от надруба. Топор издал неприятное «тунн» и отскочил. Однако, в отличие от первого раза, мои руки не онемели. Похоже, я настолько сосредоточился на движении тела, что начисто забыл про прицел. Юджио явно будет над чем посмеяться – с этой мыслью я повернул голову, но Юджио смотрел неожиданно серьезно. Он заметил:

– Оо… Кирито, сейчас было совсем неплохо. Но только, когда наносишь удар, не надо следить за топором. Постоянно смотри в то место, куда бьешь. Попробуй еще, пока не забыл!

– …Мм.

Следующий удар тоже не вышел. Но я продолжал махать топором, а Юджио – помогать советами. Не знаю, сколько ударов я нанес, прежде чем мне удалось наконец попасть топором точно в центр надруба, издав высокий металлический звон и послав во все стороны мелкие черные щепочки.

Потом я поменялся местами с Юджио и воспользовался возможностью понаблюдать за пятьюдесятью шикарными ударами. Затем взял топор и тоже ударил пятьдесят раз.

Так мы и повторяли раз за разом; не успел я опомниться, как солнце опустилось к самому горизонту и поляна окуталась туманным оранжевым светом. Как раз когда я последним глотком осушил большую флягу, Юджио нанес последний удар и сказал:

– Отлично… еще две тысячи.

– О, мы так много сделали?

– Ага. Пятьсот я, пятьсот Кирито. Вместе с утренней частью – две тысячи ударов в день. Это и есть мой Священный Долг.

– Две тысячи ударов…

Я снова взглянул на большой надруб на гигантском дереве. Как ни смотри, а он ничуть не глубже, чем когда мы начали. Что за неблагодарная работа, подивился я; тут сзади донесся жизнерадостный голос Юджио.

– Вообще-то у Кирито хорошие мускулы. За последние пятьдесят ударов ты выдал хороший звук два… нет, три раза. Благодаря тебе сегодня было весело.

– Нет… если бы ты, Юджио, работал один, ты бы сделал гораздо больше. Прости, я хотел тебе помочь, а получилось, что

только мешал… – смущенно заизвинялся я, но Юджио лишь улыбнулся и покачал головой.

– Я ведь уже сказал, что на это дерево всей моей жизни не хватит? К тому же половина того, что мы сегодня нарубили, за ночь зарастет обратно… А, кстати, я хочу тебе показать кое-что интересное. Правда, слишком часто его открывать не полагается.

С этими словами Юджио подошел к гигантскому дереву и вытянул левую руку. Изобразив двумя пальцами символы, он тюкнул по черной коре.

Ну да, у этого дерева тоже есть прочность. Я подбежал к Юджио. С колокольчиковым звоном выплыло окно состояния – то есть «Окно Стейсии». Мы вместе с Юджио заглянули в него.

– Уэ… – вырвался у меня короткий стон. Число в окне было каким-то совершенно абсурдным, что-то в районе 232 тысяч.

– Хмм, на полсотни меньше, чем когда я смотрел месяц назад… – устало произнес Юджио. – Понимаешь, Кирито… я могу целый год молотить по Кедру Гигасу, а его Жизнь уменьшится сотен на шесть. Когда я оставлю топор, здесь все равно останется еще больше двухсот тысяч. Теперь ты видишь… полдня чуть медленнее работать – просто ерунда. Все же мой соперник – не какое-то там дерево, а «Гигантский Кедр Гигас».

Лишь тут я понял, что это за «Кеда Ргигас» такой. Сочетание латыни и английского языка. Первое слово не «Кеда», а «Кедр». «Кедр Гигас», гигантский кедр.

То есть для этого парня, который передо мной стоит, японский язык родной, а на английском и других языках звучит нечто вроде заклинаний, «священные слова». Тогда он, может, даже не осознает, что говорит на японском. Язык Подмирья… нет, язык Империи Норлангарта? Но минуточку – он называл хлеб «паном». Это, кажется, не английское слово… португальское, что ли? Или испанское?

Эти обрывочные мысли носились у меня в голове; тем временем (я и не заметил) Юджио кончил собираться.

– Кирито, прости, что заставил ждать. Пошли в деревню.

И мы отправились в деревню. Юджио с «Топором из кости дракона» на плече и пустой флягой в руке весело болтал о том о сем. О своем предшественнике, старике по имени Гаритта, настоящем мастере в обращении с топором; о том, что он, Юджио, малость недоволен, что его сверстники в деревне считают его Священный Долг легким. Я как-то реагировал на его рассказы, но мысли мои вертелись вокруг совершенно другого.

Какова цель этого мира? И как он управляется?

Если он нужен для отработки технологии Мнемовизуала, то тут уже совершенствоваться некуда. Поскольку я даже слишком хорошо чувствую, что этот мир неотличим от настоящего.

Если думать о внутреннем времени здешнего мира – уже смоделировано как минимум триста лет; кошмар заключается в том, что это громадное дерево, Кедр Гигас, проживет еще около тысячелетия – судя по тому, какой ущерб Юджио способен нанести его прочности.

Я не знаю, каков на самом деле верхний предел ускорения Пульсвета, но в худшем случае человек, ныряющий в этот мир с заблокированной памятью, может провести здесь всю жизнь. Конечно, никакой угрозы его реальным мышцам не будет, а поскольку все воспоминания останутся заблокированы до конца погружения, человек, проснувшись, будет чувствовать просто, что он «видел длинный сон», – однако что произойдет с душой, с Пульсветом, пережившим этот сон? Совокупность квантов света, которая есть человеческое сознание, – разве у нее самой нет какой-то определенной продолжительности жизни?