Начало пути
Шрифт:
— Арет был назначен недавно?
— Да. Маэм — императорский город и управляется департаментом имперских земель из столицы. Согласно его практике, глава города должен меняться раз в шесть лет. Арет до этого служил в департаменте контролером. Именно он привлек внимание начальства к слишком большим тратам в этом городе. Его беда была в том, что он высказал свои сомнения не тому человеку.
— Этот человек получал свою долю из Маэма?
— Да. И он быстро сообразил, что, если попробует оставить расследование Арета, тот пойдет дальше, и тогда всплывет вся афера. Вместо этого он выставил кандидатуру Арета на место главы города. Арет хоть
— Комиссия, посланная для расследования, как я понимаю, тоже состояла из нужных людей.
— Комиссия нет, а вот глава комиссии — да.
— Понятно. А Лисана?
— Лисане предложили отказаться от отца, чтобы его окончательно утопить. Мол, вот, даже родная дочь отворачивается от преступника. Понятно, что в этом случае она должна была выступить свидетелем обвинения, рассказывая о делишках Арета.
— Или она пойдет под суд как сообщница?
— Совершенно верно.
— И она отказалась?
— Нет, согласилась, — усмехнулся дед. — Подписала все, что нужно, все признала. А когда начался открытый суд, выступила на нем свидетелем и в открытую рассказала обо всем, что творилось за кулисами суда. Как ей угрожали, как вынуждали свидетельствовать против отца. Больше того, она умудрилась припрятать кое-какие бумаги, которые доказывали ее слова, и показала их в суде. Победить у нее шансов не было, но утопила она изрядное количество шестерок. После ее выступления многие слетели с должностей и сами отправились под суд. Там все так перепугались, что ее отца казнили без соблюдения некоторых формальностей, ибо боялись, что скандал дойдет до столицы и привлечет ненужное внимание вышестоящих властей.
— А Лисана?
— Мои люди наблюдали за тем процессом. Оказались там совершенно случайно. В общем, один капитан так восхитился смелостью девушки, что решил ее спасти. Ведь было понятно, что такое выступление ей не простят. Да она и сама понимала, что жить ей осталось немного, даже завещание и прощальное письмо написала. Тогда-то тот капитан и выкрал ее из дома. Как раз перед приходом «грабителей», которые должны были избавиться от нее.
— И капитан доставил ее к вам, мой лорд?
— Да. И все рассказал. Капитана я, конечно, наказал. За самовольство. И повысил в звании за умение быстро принимать самостоятельные решения. А девушке предложил попробовать стать твоей служанкой. Для нее это единственный шанс выжить.
«И даже понимая это, она выступила против меня?» — Ленайра медленно кивнула.
— Думаю, такому человеку доверять можно.
— Я тоже так подумал. Верность и мужество в наше время найти очень трудно. А теперь иди. Документы можешь забрать, если хочешь, покажи их Лисане. Я, кстати, принял кое-какие меры, и скоро подробности дела в Маэме дойдут до имперской службы безопасности. Мне будет приятно посмотреть, как забегают все эти навозные жуки.
Дед махнул рукой, отпуская. Ленайра сделала шаг назад, снова склонила голову, еще шаг назад с поворотом, левую ногу назад и вправо, теперь вперед, правую ногу вперед и влево. Можно покинуть кабинет, все, как положено по этикету. Движения уже настолько доведены до автоматизма, что и не задумываешься о них.
Но едва Ленайра очутилась в коридоре, как неторопливый шаг перешел в шаг очень быстрый, а потом она уже чуть ли не бежала, мысленно молясь, чтобы ей никто не встретился по дороге. Молитвы были услышаны: кроме слуг бы, никто по дороге не попался, но на последних можно и не обращать внимания. Остановить, а тем более заговорить с госпожой они бы не осмелились без очень серьезной причины. А новые слуги вообще очень уж явно ее боялись.
«Что же им про меня наговорили такого?» — все больше и больше удивлялась девушка, заметив, как при виде ее молодая служанка выронила статуэтку спортсмена-бегуна, которая с грохотом покатилась по полу. Служанка даже позеленела от страха, опустилась на колени и уткнулась носом в пол, явно ожидая наказания.
Ленайра секунду изучала склоненную и подрагивающую спину девушки, вытянула руку, и статуэтка послушно прыгнула в раскрытую ладонь. Водрузив спортсмена на законное место, отвернулась и зашагала дальше.
«Да что же здесь происходит?»
В комнате ее встретила Лисана, поспешно поднявшаяся при виде госпожи.
— Госпожа, — поклонилась она. Видно было, что девушка растеряна. — Тут без вас принесли эти два букета… сказали, что вам они понадобятся…
Ленайра бросила взгляд на два букета белых лилий, перевязанных черной траурной лентой.
— Да, спасибо. Лисана, помоги мне переодеться. Одна… Помощь тебе не понадобится. — Девушка убрала в секретер документы, касающиеся отца своей новой служанки, решив почитать их подробнее позже, а там видно будет, стоит их показывать самой Лисане или нет.
Скинуть это необычайно неудобное торжественное платье действительно можно было и с помощью одной служанки, это чтобы его надеть, требовались трое. А с тем платьем, что Ленайра собиралась надеть сейчас, она бы справилась и сама.
Служанка с явным недоумением разглядывала необычайный покрой белого с бледно-лиловыми узорами платья. Почти без украшений, короткие рукава, само платье чуть ниже колен и, главное, совершенно необычная застежка на спине, каковых Лисане видеть еще не приходилось. Ни пуговицы, ни завязок… Надо просто потянуть за маленькую железку, и застежка закрывается без единого просвета, а потом оказывается скрытой за полоской ткани. Лисане потребовалась даже подсказка госпожи, чтобы справиться с ней, и то с первого раза не получилось.
— Госпожа, я такого еще не видела.
— Да. У многих моих платьев есть такие застежки. Привыкай. — Ленайра переобулась в простые босоножки, взяла по букету в каждую руку и направилась к выходу. Повинуясь жесту госпожи, Лисана поспешила следом.
Они вышли из дома и направились в сторону леса, видневшегося чуть в стороне.
— Лисана, — неожиданно заговорила госпожа, когда они покинули дом. — Скажи, что и кто вам такого наговорил обо мне, что все новые слуги при виде меня шарахаются в стороны и начинают дрожать?
Лисана сбилась с шага и едва не упала. К счастью, она шла за Ленайрой, и та не заметила ее позора.
— Госпожа?
Ленайра, похоже, догадалась о ее сомнениях.
— Лисана, когда я говорила, что не люблю трусов, боящихся высказать свое мнение, я не шутила. И когда мы наедине, я многое готова простить своим доверенным слугам, даже если их слова могут показаться явным неуважением ко мне, при условии, что они честно доводят до меня свое мнение, отвечают на вопросы или даже дают советы.