Начало пути

Старый Денис

— Весьма признателен Вашему Высочеству. Будет ли мне позволено прийти с некоторыми предложениями и мыслями к вам? Я много думал в имении и хотел бы предложить посмотреть…. — Куракин решил ковать железо, пока горячо, но он не совсем правильно понял момент.

— Признаться, я уже не думаю, что наша встреча окажется столь интересной. И вам нужно что-то от меня, — Павел задумался. — Впрочем, слово мое было произнесено. Приходите со своими прошениями, но только ничего от вас и слушать не желаю, если это будет касаться Платона Александровича.

Куракин ничего более не сказал, а лишь поклонился. Алексей Борисович боялся

окончательно расстроить разговор, который начался так многообещающе, но очень быстро мог оказаться, напротив, губительным.

«Вот же плут! Оказался прав. Только бы в свете никто не узнал о таком разговоре с наследником» — думал Куракин, вспоминая Сперанского.

Князь уже начинал боятся того, как чувствует Михаил Сперанский его сущность, как он вообще чувствует людей. Поговорить с Павлом пытались многие. Не сказать, что наследника все поголовно сторонятся. Появлялись и те, кто, видя состояние здоровья императрицы, старались войти в круг общения Павла Петровича, или разделить семью, клан, где часть будет у Екатерины, а другие у Павла, чтобы при любых раскладах не потерять положение, но это почти никому не удавалось. А стоило только подвергнуть критике двор императрицы, и все, наследник уже готов слушать и чуть ли не дружбу водить.

— По краю хожу, — тихо, чтобы никто не слышал, сам себе сказал Куракин.

Впрочем чем он рисковал? Только лишь тем, что отлучат от двора, а это не так и важно, если уже сделана ставка на наследника. Или сошлют? Как брата Александра? Так тот умудрился свой двор, чуть ли не императорский по масштабам, завести. Поместье Надеждино, находящееся в глуши, нынче гремит на всю Россию. Это так Александр Борисович протест выражает. Его сослали и хотели предать забвению? Так вот, он и там блистает!

— Алексей Борисович! Рад Вас видеть, князь, — только Куракин захотел передохнуть и выйти в сад, но такого человека князь проигнорировать не мог.

— Александр Андреевич, граф, и я безмерно рад, — отзеркалил Куракин.

— Как ваше имение? Все ли хорошо? Я, знаете ли, иногда тоже вот в те края хочу. Слабожанщина, Малороссия, а теперь вот и Новороссия. Вы же верно знаете, что я волею случая родился в Малороссии? — граф Безбородко решил не сразу задавать вопросы, а раскачать князя.

— Ну, скажете, любезный Александр Андреевич. Разве же может считаться восток Черниговской губернии Малороссией? Это уже, почитай коренная Россия, — Куракин показал, что щи он может и хлебает, но не лаптем, а из изящной серебряной ложки.

— Не думал, князь, что вы так осведомлены о моем минулом. Впрочем, — Безбородко решил, что Куракин может держать ответ, от того, пикеровка может быть долгой, а у графа еще очень много дел. — Не поделитесь, с чего так его императорское высочество веселился? Не поймите превратно, я, знаете ли, хотел бы видеть наследника престола Российской империи улыбающимся и пребывающем в хорошем расположении духа. Вот и хотел бы узнать ваш секрет. Признайтесь, Алексей Борисович, что бы вы хотели за свой секрет?

Куракин слегка растерялся. Нет, он мог бы в рамках светского разговора отшутиться, увильнуть от ответа. Но князь был несколько сбит с толку интересом Безбородко к Павлу Петровичу. То, что граф и вице-канцлер будет спрашивать у Куракина с подачи императрицы, князь не верил. Да и слишком быстро Безбородко подошел к Куракину после разговора с наследником. Не мог

бы вице-канцлер Александр Андреевич Безбородко успеть получить указания от государыни. Тогда что?

Ни для кого не секрет, что Александр Андреевич Безбородко весьма амбициозен, но и считается успешным чиновником. Вот только Платон Зубов начинает заполнять все ниши при дворе, растекаясь, словно… В высшем обществе такие аллегории не приводятся. Теперь граф Безбородко если не отлучен от дел, то лишился многих возможностей общаться и убеждать императрицу. Доходит до того, что фаворит уже решает: кому дать аудиенцию у государыни, ну а кому отказать.

Так что? Безбородко ставит на Павла Петровича? Да, скорее всего так и есть, но вице-канцлер об этом никогда не скажет. Что говорил Сперанский? Даже, если завещание в пользу Александра Павловича и будет, Безбородко его не обнародует. Именно вице-канцлер получался гарантом волеизъявления императрицы.

«Плут! Гнать Сперанского нужно, от Лукавого сие», — думал Куракин, находя в разговоре с Безбородко признаки подозрений, высказанных, казалось, семинаристом-учителем.

— Признайтесь, князь, его высочество пригласил вас в Гатчино?! — Безбородко улыбнулся. — Если это так, то не сочтите за труд, просто расскажите о нашем разговоре. Буду премного благодарен. А на сим прошу прощения, мне необходимо покинуть вас.

— Безусловно, граф, я постараюсь донести до его высочества те посылы, которые услышал от вас, — Куракин улыбнулся. — И не извольте беспокоится! Я как раз посчитал нужным отдохнуть в саду. Знаете ли чуть отвык я от дворцовых приемов.

На том и раскланялись. И все подозрения Куракина подтвердились. Когда князь говорил о передаче неких «посылов», вице-канцлер должен был откреститься, ну или уточнить о каких посылах идет речь, переиначив весь смысл разговора. Но он этого не сделал. Человек, у которого будет завещание государыни, этого не сделал! Чудны дела твои, Господи!

«А почему завещание должно быть у Безбородко? Это я уже каждому предположению своего секретаря верю? Чур меня!» — подумал Куракин.

Алексей Борисович не сразу вышел в сад. Пришлось еще перекинуться ничего не значащими фразами с несколькими приглашенными на этот фарс. Люди эти были не так, чтобы важны, из второго эшелона власти. Но кто его знает, что может быть в будущем. Если Павел станет императором, то может и отодвинуть первых, чтобы вторые быстро заняли вакантные места.

Куракин поговорил с Павлом и эта новость молнией пронеслась по дворцу. Ничего такого тут не было, с наследником никто не запрещал общаться, кроме самого наследника. Но, опять же, если к Павлу не подступиться, так можно же хотя бы улыбнуться и перекинуться ничего не значащими фразами с тем, кто может быстро возвысится, случись такое, что Павел Петрович по праву займет престол Российской империи.

И тут повсеместно стало звучать одно слово — «скандаль». Куракин заинтересовался, но даже тот, кто сейчас закрыл бы уши, все равно мог услышать суть скандала. Все шептались, но так громко, что стоило кричать, тише было бы.

— Его высочество подошел к графу Зубову Платону Александровичу, когда тот размышлял о важности брака Александры Павловны и Густава Адольфа… — говорили слева, в пару метрах от Куракина.

— Павел Петрович сказал, что согласен с мнением Платона Александровича… — шептались сзади от князя.