Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега
Шрифт:
Сознавая эту пропорцию между аварами и входившими в их каганат славянами и другими народами, император Тиверий при заключении мирного договора с аварами предпочитал получать в заложники детей не самого кагана, а «скифских» князей, которые, по его мнению, могли повлиять на кагана в случае, если бы он захотел нарушить мир. И действительно, по собственному признанию Баяна, военная неудача страшила его главным образом тем, что она привела бы к падению его престижа в глазах вождей подчиненных ему племен.
Кроме непосредственного участия в военных действиях, славяне обеспечивали переправу аварского войска через реки и поддерживали сухопутные силы кагана со стороны
Вторжения аваров и славян на Балканы
Византийской империи, бросившей своих союзников-антов на произвол судьбы, пришлось дорого заплатить за это в общем-то обычное для имперской дипломатии предательство. В последней четверти VI в. анты возобновили вторжения в империю в составе аварской орды.
Баян был обозлен на императора за то, что так и не получил обещанных мест для поселения на территории империи; кроме того, вступивший на престол после смерти Юстиниана I император Юстин II (565–579) отказался выплачивать аварам дань. В отместку авары вместе с зависимыми от них антскими племенами с 570 г. начали совершать набеги на Балканы. Склавены действовали самостоятельно или в союзе с каганом.
Южное направление славянской колонизации в V–VIII вв.
Благодаря военной поддержке аваров славяне смогли начать массовое заселение Балканского полуострова. Византийские источники, повествующие об этих событиях, часто называют захватчиков аварами, но, согласно археологическим данным, аварские памятники на Балканах южнее современной Албании практически отсутствуют, что не оставляет сомнений в чисто славянском составе этого колонизационного потока.
Раннесредневековая анонимная хроника города Монемвасии, выражая печаль об унижении «благородных эллинских народов», свидетельствует, что в 580-х гг. славяне захватили «всю Фессалию и всю Элладу, как и Старый Эпир, и Аттику, и Евбею», а также большую часть Пелопоннеса, где они удержались более двухсот лет. По словам константинопольского патриарха Николая III (1084–1111), ромеи не смели там показаться. Даже в X в., когда власть Византии над Грецией была восстановлена, эта область все еще называлась «славянской землей».
Конечно, Византия уступила эти земли не сразу, а постепенно, после упорной борьбы. Долгое время силы ее были скованы войной с иранским шахом, поэтому на дунайском фронте византийское правительство могло полагаться только на твердость стен тамошних крепостей и стойкость их гарнизонов. Между тем многолетние столкновения с византийской армией не прошли бесследно для воинского искусства славян. Историк VI в. Иоанн Эфесский замечает, что славяне, эти дикари, которые прежде не осмеливались показаться из лесов и не знали другого оружия, кроме метательных копий, теперь выучились воевать лучше, чем ромеи. Уже во время правления императора Тиверия (578–582) славяне вполне ясно выразили свои колонизационные намерения. Заполонив Балканы вплоть до Коринфа, они не покидали эти земли в продолжение четырех лет. Местные жители были обложены данью в их пользу.
Жестокие войны со славянами и аварами вел император Маврикий (582–602). Первое десятилетие его правления было отмечено резким ухудшением отношений с каганом Баяном, а затем и с его преемником, оставшимся для нас безымянным. Ссора разгорелась из-за каких-нибудь 20 000 золотых монет, которые каган потребовал пристегнуть к ежегодно выплачиваемой ему империей сумме в 80 000 солидов (выплаты возобновились с 574 г.). Но Маврикий, армянин по происхождению и истинный сын своего народа, отчаянно торговался. Его несговорчивость станет понятнее, если учесть, что империя уже отдавала аварам сотую часть своего годового бюджета. Чтобы сделать Маврикия уступчивее, каган прошелся огнем и мечом по всему Иллирику, затем повернул на восток и вышел к Черноморскому побережью в районе имперского курорта Анхиала, где его жены вдоволь понежились в знаменитых теплых ваннах. Тем не менее Маврикий предпочел терпеть убытки на миллионы, чем поступиться хотя бы золотым в пользу кагана. Тогда авары натравили на империю славян, которые, «будто перелетев по воздуху», как пишет Феофилакт Симокатта, появились у Длинных стен Константинополя, где, правда, потерпели чувствительное поражение.
В 591 г. мирный договор с иранским шахом развязал Маврикию руки для улаживания дел на Балканах. Стремясь перехватить военную инициативу, император сосредоточил на Дунае, возле Доростола, крупные силы под командованием талантливого стратега Приска. Каган выразил было протест против военного присутствия ромеев в этом районе, но, получив ответ, что Приск прибыл сюда не для войны с аварами, а всего лишь для организации карательной экспедиции против славян, замолчал.
Славянами предводительствовал склавенский вождь Ардагаст (вероятно, Радогост). При нем находилось небольшое число воинов, так как остальные занимались грабежом окрестностей. Славяне не ожидали нападения. Приску удалось ночью беспрепятственно переправиться на левый берег Дуная, после чего он внезапно атаковал лагерь Ардагаста. Славяне в панике разбежались, а их вождь едва спасся, вскочив на неоседланного коня.
Приск двинулся в глубь славянских земель. Проводником ромейского войска был некий гепид, принявший христианство, знавший славянский язык и хорошо осведомленный о расположении славянских отрядов. Из его слов Приск узнал, что неподалеку находится еще одно полчище славян, которое возглавляет другой вождь склавенов, Мусокий. В византийских источниках он назван «риксом», то есть королем, и это заставляет думать, что положение этого вождя среди дунайских славян было даже выше, чем положение Ардагаста.
Приск снова сумел незаметно подойти ночью к славянскому лагерю. Впрочем, сделать это было нетрудно, ибо «рикс» и все его воинство были мертвецки пьяны по случаю погребального пира в память усопшего брата Мусокия. Похмелье было кровавым. Сражение вылилось в резню спящих и пьяных людей. Мусокий был захвачен живым. Однако, одержав победу, ромеи сами предались пьяному разгулу и едва не разделили участь побежденных. Славяне, опомнившись, напали на них, и только энергия командующего ромейской пехотой Генцона спасла войско Приска от истребления.