Начало. Техник-интендант
Шрифт:
– Эй, за сараями? Кто такие? Выходите или гранату кину!
Пистолет я оставил в кармане шинели, а в другом вызвал гранату «Ф-1», и достав, демонстративно выдернул кольцо, удерживая чеку двумя пальцами, и добавил:
– Считаю до трёх.
Считать не пришлось, из подъезда вышли те двое в штатском, демонстративно держа открытыми удостоверения. Да и те трое появились, автоматчик своё оружие так и не показал, но его можно рассмотреть если приглядеться.
– Спокойно, - сказал один из сотрудников милиции, теперь я верил, настоящие, а не ряженные, те бы не вышли.
– Мы сотрудники горотдела милиции. Приехали по вызову от одного из жителей этого дома. Сообщение было о подозрительном командире.
– То есть, вы не собираетесь инсценировать что я на
– Какой мести?
– не понял тот.
– В прошлом году, пять сотрудников милиции напали на меня в Москве. Они были в штатском, не представились, удостоверения не показывали, я оказал сопротивления и те меня вырубили. Избитого, без сознания, меня бросили в камеру. У меня есть друзья, из боевых интендантов. Ночью две группы взяли штурмом здание отдела. Они ликвидировали всех, кого видели, эвакуировали меня и других страдальцев из моей камеры, и отошли, закидав здание противотанковыми гранатами. Я в это время в коме был, они меня передали врачам городской больницы. Неужели об этом не слышали?
– Слышали, - с хмурым видом осветил тот, играя скулами.
– Я вас узнал. Смотрю лицо знакомое, думал по ориентировкам, а оказалось из газет. Вы в каком госпитале лежите?
– В Шестом. «Золотая» палата.
– Золотая?
– Палата для Героев Советского Союза. Нас там двое. Сегодня вроде третьего должны заселить. Койку занесли.
– Хорошо. Вопросов к вам больше нет. Не могли бы вы вставить кольцо обратно в гранату?
– Легко, - ответил я и убрал кольцо на место, после чего подкинув гранату и как бы случайно её не поймав, отчего та упала на ледовый наст мне под ноги, в результате двое упали, закрыв головы руками, а трое застыли, побледнев, подняв гранату я захохотал.
– Чего вы её испугались? Она же ручная.
– Ну и шуточки у вас, товарищ лейтенант.
– Сам горжусь. К тому же техник-интендант второго ранга. Попрошу не путать.
– Гранату сдадите?
– С какой это радости? Граната последнего шанса, окружат враги, подорву себя и их. Такие гранаты многие командиры и бойцы носят. Ладно, расходимся.
Я направился к подъезду, когда меня в спину догнал вопрос старшего опергруппы:
– Товарищ командир, а вам не жаль сотрудников милиции что погибли в том здании? У многих были семьи.
Остановившись, слегка полуобернувшись, я без раздумий ответил:
– Знаешь, у меня было много времени чтобы подумать. Совершенно не жалею. Вам сколько инструкций написано? Во время задержания нужно представляться, предъявлять удостоверения. Этой ситуации бы не возникло если бы ваши коллеги следовали этим инструкциям. Я когда оклемался два ящика вина парням выставил, благодаря их за спасение. Живым из того отдела я бы точно не вышел. Ну и попросил, если со мной произойдёт подобное, повторить, но жёстче. Такая ситуация однажды чуть не возникла, меня бросили в застенки Лубянки. Пусть по ошибке, и по ошибке кулаками поработали, но нарком Берия лично пришёл и извинился. Так что я остановил парней, а то они три огнемётных танка приготовили, решили устроить ночь огней и сжечь здание наркомата. Так что нет, не жалею. Учитесь исполнять инструкции, они кровью писаны.
После этого развернувшись, скрылся в подъезде, вскоре оказавшись в квартире. Настроения мне те не испортили, и я занялся тем чем и планировал. Пирожными с заварным кремом. Надеюсь получаться. Сосед продегустирует и скажет своё экспертное мнение. Я ему уже много что скормил. А опергруппа уже отбыла, сразу как я в квартиру поднялся.
Уговорить лечащего врача отправить меня на полный медосмотр удалось только через две недели. Три дня меня мучили разными осмотрами, анализами и проверками, но всё же подписали заключение. Годен к строевой. Сам я эти две недели продолжал делать запасы горячих блюд, первого и второго, компоту литров двести наварил, много чего. Ходил в Дом Спорта, и вернув себе физическую форму, занимался с боксёрами. Хорошо занимался, мне тоже понравилось. Скорость высокая, я только за счёт неё мог выиграть в спарринге, не считая убийственных ударов, как их прозвали другие боксёры. А уж если вместе, да с современной техникой бокса, равных у меня не было. Также развивал свои умения. Взор уже на пять тысяч выходил, ещё двенадцать метров и будет пять тысяч. Хранилище качал, тут слабо, около четырёх сотен кубов. Я «эмку» доставал и за город ездил, два дня потратил. Привёл в порядок оба «Т-35», ещё пару танков, ну и доставая, и убирая прокачал Хранилище. Неплохо, я доволен. Исцеление тоже отлично, сорок семь активных опций из ста.
Вот так и жил, пока наконец не прошёл медкомиссию. Ключ от квартиры я уже сдал, поэтому прощаясь со всеми, задарил лечащему врачу трофейный пистолет, для девчат-медсестёр тоже были подарки, да даже для санитарок, и после этого покинув госпиталь, направился к железнодорожному вокзалу. Поезд на Москву уходил через час, я уже узнавал, даже билет получил у военного коменданта вокзала. Поезд пассажирский, не военный эшелон. На Москву я двигался не потому что мне нужно в интендантское управление, чтобы получить назначение. Я его уже получил. Нет, я уже ехал в свою новую часть, к сожалению, это не тот полк где я служил до ранения. Да тут всё просто, то что меня выписывают было сообщено в военную комендатуру Казани, тут всё отработано, так что ответственный сотрудник связался с кем нужно и получил информацию по моему направлению. Я его в комендатуре и получил, вместе с дорожными и продаттестатом. Поэтому проезжаю Москву и еду к своей части с пересадкой в столице. Часть моя новая, а это танковая бригада, расположилась где-то в районе Изюма, это где-то в Харьковской области. Я так понимаю, что часть, в которую я еду, будет использована в наступлении на Харьков. Знаменитая Харьковская катастрофа с последующим Сталинградом? Чую будет туго, но ничего, прорвёмся.
Добравшись до вокзала, я благополучно прошёл в купейный вагон, где согласно билету, моя нижняя полка слева. Обнаружив на ней аж трёх сидельцев, несколько удивлённо приподнял левую бровь:
– Не понял?
Это не были представители криминального мира, обычные такие людишки, даже непонятного сословия, не то горожане, не то деревенские. Само купе переполнено было, я насчитал девять человек. И на верхних полках, и на нижних. На мой вопрос не ответили, отвернулись как будто это их не касается, поэтому я сказал:
– Занимаем места согласно купленным билетам. Предъявляем билеты. Если его нет, вон из купе.
– А ещё красный командир, - сказала одна из женщин, их тут три было.
– Я за порядок. Есть билет, едите. Нет, пошли вон.
– Мы заплатили, - пискнула другая женщина.
– Кому платили, тот пусть вас и рассаживает, а я тесноты в своём купе не потерплю. Так, мне вас вышвырнуть или сами уйдёте?
Ушли те сами, стоило только кобуру с «Парабеллумом» расстегнуть, табельное мне выдадут в части, как быстро собрались, вещи свои прихватили, и ушли. Ни у одного из них билета в это купе не было. Понятно, что проводник химичит, но я не собирался терпеть неудобства за его попытки подзаработать. Слегка прибравшись в купе, я закинул свой вещмешок на багажную полку, и отстегнув ремень, сняв вместе с портупеей, стал расстёгивать пуговицы шинели, чтобы снять её, фуражку я уже снял и положил на вещмешок, как меня прервали:
– Извините, к вам можно?
– услышал я за спиной.
Обернувшись, посмотрел на миловидную женщину, лет тридцати, с ней была девочка лет восьми, сразу видно, они мать и дочь. Видимо моё молчание та за раздумья приняла, а я просто изучал их, поэтому поторопилась сообщить:
– У нас билеты в это купе. Мы пришли, а всё занято, и уступать отказались. А проводник сказал ищите место.
– Да, конечно, проходите. Давайте чемодан и сумку, на багажную полку уберу.
Доверчивостью я не страдал, поэтому убрав багаж, билеты всё же проверил. Моё купе, нижняя и верхняя полки, друг над другом. Так что сняв шинель, девочка охнула, увидев награды, я свернул ту и убрал наверх, после чего застегнув ремень уже поверх френча, согнав складки назад, вернул фуражку и сообщил, покидая купе: