Начало
Шрифт:
В общем, с муравьями я на Земле воевать не стану, а здесь насекомые еще мощнее и страшнее, такие восьминогие собаки порвут меня на тряпки раньше, чем я пойму, что был не прав.
– Я не пойду, – покачал я головой. – Извини, но жить хочу. Вон смотри, как на меня те черные твари сурово смотрят, а они меня по размеру больше и точно сильнее.
– Сейчас, – Дашка перелетела обратно и встала со мной рядом. – Давайте сделаем так, я их сейчас остановлю, а вы с сестрой быстро перебежите вон к тем кустам.
– А я не против, давай, – согласился я и взял Вику за руку. – А ты точно сможешь их остановить?
– Конечно смогу, я такая же, как они, – Дара улыбнулась. – А они такие, как я, у них есть своя королева, у меня есть своя,
Даша сделала несколько шагов и встала перед одним из носильщиков, тот остановился и стал принюхиваться, в цепочке образовалась прореха, и мы с Викой понеслись к кустам. Уже отбежав подальше, я оглянулся и увидел, как Дару окружила целая толпа муравьев, среди них были и воины, но они ничего ей не делали, только трогали ее своими усиками. У меня создалось ощущение, что они активно о чем-то общаются, когда Дашка, будилась, что мы уже прошли и ее ждем, пошла к нам, толпа разбрелась, цепочка грузчиков снова направилась по тропе, а воины стали ее охранять.
– Это было интересно и познавательно, – признался я Даше, когда она встала рядом. –Только встает вопрос, а с кем спал я – с человеком или насекомым?
– И с тем и с другим, – Дара пожала плечами. – Я и то и другое, сейчас больше человек, но могу стать больше насекомым. Вот скажи, я знаю из Викиной памяти, что в вашей истории были существа, которые носили птичьи головы, кто они были больше – люди или птицы?
– Вообще-то их у нас признано считать богами, а не людьми и птицами, – хмыкнул я. – В те времена вообще было много разных мутантов. В те стародавние времена Землю осваивали все, кому не лень. Каждый из пришельцев пытались создать существ, способных жить на нашей планете. И все почему-то использовали людей как прототип, несмотря на то, что люди тоже были продуктом генной инженерии, имеются у нас в геноме триста генов, которые не принадлежат никому больше на Земле. Тогда у нас на Земле появились и люди-лошади, которых потом было принято называть кентаврами, люди-быки -минотавры, люди-псы, люди-шакалы, люди-змеи –кого только не выпускали из своих генетических лабораторий.
Кстати, люди-насекомые тоже создавали своих мутантов, но о них мало известно, наверное, получилось что-то не очень удачное. Потом чтобы всех мутантов убить создали специальных охотников, сильных и быстрых, один остался в истории по имени Геракл.
Мы шли вперед бодрым шагом, даже Вика после муравьев от меня не отставала, стала странно молчаливой, в наш разговор не вмешивалась, смотрела на нас испуганными глазами и вздыхала. Когда багровое светило повисло в зените, мы прошли на мой взгляд километров десять, стало жарко, поэтому пришлось сделать привал возле небольшой лужи, чтобы смыть пот и хоть немного придти в себя.
Пока я на этой планете не увидел ни одного родника и ключа, сам лес был смешанным, в нем росло много различных гигантских деревьев и кустарников. Откуда взялись крупные лужи, я не знал, но догадывался, что здесь идут дожди, причем, как я понимал, ливнями, иначе столько воды бы не оставалось. Из луж пили звери, это было видно по следам, поэтому пили и мы с Дарой, только Вика воздерживалась, глотала воду из фляжки и странно глядела на нас, словно ожидая, что мы в скором времени помчимся к ближайшим кустам, выбрасывать все то, в нас имелось, от наступившей дизентерии.
Я был спокоен, подумав о том, что планета чужая, микроорганизмы другие, чтобы они на нас подействовали, надо, чтобы мы вошли в их пищевую цепочку, а такое за один день не происходит. Конечно, мне было известно, что все самые большие эпидемии на Земле происходили после падения больших метеоритов, это в первую очередь касается эпидемии гриппа, который потом назвали «Испанкой», потому что он пришел из Испании и как раз из того места, где за неделю до этого упал крупный метеорит. Это касается и чумы в Европе, но и в том и в другом случае, этим эпидемиям сначала помогли люди. Что касается чумы, то
С испанкой была похожая история, там тоже перед эпидемией все знахари оказались в опале. В общем, чужих микробов я не боялся, кому суждено умереть на горшке в детском саде, тот на чужой планете не сдохнет хотя бы потому, что горшков здесь нет, и все живут в соответствии с законами природы, а они гласят, где захотел, там и сел. Кстати, пользовались мы для подтирки листьями с кустов и деревьев, которые были размером с наши лопухи, так что все было вполне прилично.
Привал устроили прямо возле лужи посредине большой поляны. Настоял на этом я, логика моя мне была вполне понятна, мы успеем увидеть опасность раньше, чем она к нам приблизится, поэтому сможем ее отразить, но кое-о чем я не подумал. Если здесь муравьи, как собаки, то какими должны быть птицы? Явно же не маленькими, и легенда о птице Рух не совсем легенда, потому что находили и скелеты огромные и яйца величиной с большой холодильник, только все это было либо спрятано в запасники, либо уничтожено, и тоже понятно почему – не могло быть ничего до человека согласно теории эволюции большого и умного, ибо человек венец природы.
Кривой такой, глупый и очень мусорный какой-то венец
Мы отдохнули, поели мяса, попили воды и только собрались идти дальше, хоть честно скажу, было неохота переться куда-то в такую жару, как у нас похитили Вику. Вот только что она была, сидела у куста, и нет ее. Пока я вертел своей башкой, пытаясь понять, откуда к нам подкралась непонятная угроза, Дашка, похоже, что-то заметила, потому что прыгнула вверх на ветку дерева, которая находилась как раз над нами, и сначала сверху упала огромная птица с отрубленной башкой, а затем спустилась Дашка, держа на руках потерявшую сознание девушку. Ран на ней не я не видел, хоть клюв у птицы больше походил на бивень мамонта, но идти мы дальше уже никуда не могли, потому что Вика была без сознания.
Она дышала и часто вскрикивала при этом, что говорило о том, что повреждены ребра. Больше всего на свете я боялся, что у нее пойдет кровь изо рта, это будет говорить о том, что ребро проткнуло легкое, и спасти ее может только операция, что в наших полевых условиях означало неминуемую смерть. И кровь пошла, когда я попытался ее переложить поудобнее к костру. Не знаю, что это значило для Дары, но внутри меня сразу что-то оборвалось, Вика было единственной ниточкой, связывающей меня с родиной – умрет она, и я потеряю все. Я плакал, глядя на ее бледное, с капельками пота на лбу, лицо, чувствуя свою злость и бессилие. Этот мир снова мне преподнес очередную пакость, на которую мне нечем ответить. Когда мне стало совсем плохо, ко мне подошла Дашка, обняла меня, поцеловала и показала на темнеющее небо. Как-то так получилось, что несколько часов исчезли из моей памяти. Но жизнь продолжалась, и надо было все еще добывать этот артефакт, хоть я уже не понимал смысла всего этого. Но я был не один, у меня еще осталась девушка-насекомое. Да и самое скверное в тяжелом походе терять надежду, это приведет к большой беде.
На ночь решили устроиться под тем же самым большим деревом, в нем нашлось большое дупло, в котором можно было спрятать от хищников Вику, горящую, как огонь, от температуры. Я занялся костром, а Дару отправил на поиски мяса. Если она так лихо ловит птичек, то поймает еще кого-то, а значит, будем сыты. Если будем сыты, станем жить, а там, глядишь, что-нибудь и придумается. А может Вика выздоровеет, иногда же чудеса происходят, вот и моя смертельная болезнь прошла, хоть надежды на это не было вообще никакой.