Начало
Шрифт:
Как говорил один мой приятель, мир всегда не тот, каким кажется, к тому же он меняется, и только ты привык к тому, что что-то знаешь и умеешь, как все становится другим, и ты снова все тот же младенец, который вылез из материнского чрева, который опять ничего не знает ничего не умеет, и всему надо заново учиться. И всегда будь готов к тому, что твой привычный мир в одночасье рухнет, и будь готов, что выбираться тебе придется из его развалин, напрягая все свои силы и умения. Ибо каждому поколению дано свое испытание, и оно обязательно его получит.
Наши прадеды хоть и не хотели, но заполучили первую мировую войну, потом пару революций,
Вот уж кому снова досталось, так досталось. Больше половины мужиков погибло, остались в основном старики, дети, да инвалиды. Но выжили, победили, начали понемногу в себя приходить. И тут снова все закрутилось, сначала американцы спровоцировали карибский кризис, когда наши отцы с ужасом ждали новой, уже ядерной войны. Потом начался Афганистан, затем холодная война, которую наши отцы благополучно проиграли, и американцы на правах победителей лишили нас промышленности, сельского хозяйства, образования и медицины, а заодно разделили великую русскую империю на пятнадцать частей.
Прошло время, и только сейчас уже мы начали поднимать голову, приходить в себя, и снова нам пытаются навязать новую войну, чтобы было неповадно. И обязательно выпадет нашему поколению что-то такое же хреновое и как раз тогда, когда мы к этому будем не готовы. Увы, так устроен мир —грустно закончил приятель.
Мой приятель прав, каждому достается свое, мне вот выпала сначала космическая станция, а теперь чужая планета, в которой приходится выживать. Интересно, тот, кто там сидит наверху, и за нами всеми наблюдает, чего он от нас хочет, зачем все это придумывает? Неужели ему так нужно, чтобы мы были все время в дерьме?
Я вздохнул, решил было затосковать, но тут в дупло залезла Дара, обняла меня, поцеловала, потом спустилась своими поцелуями ниже, и мне стало не до мировых проблем. В конце концов, жизнь штука сложная и станет совсем невозможной, если хоть немного себя чем-то не радовать. А что может быть лучше хорошего секса? Правильно –только хорошая еда. Ибо мы рождены, чтобы жрать и любить, все остальное от лукавого.
И вот когда уже близился финал, и Дашка тоже подходила к нему, на меня сначала упал кусок кожистой оболочки, а затем из яйца выползла голая, но почему-то с рюкзаком Вика и, оглядев нас, задала самый глупый вопрос, который можно было только придумать в этом момент:
– А что это вы тут делаете, а?
– Про жизнь беседуем, — буркнул я и хотел еще что-то добавить, но тут рот мне закрыла Дашкина ладошка, и мне стало не до бесед, а потом к нам присоединилась Вика и эти две сестры мне чуть ли не до утра покоя не давали, и знаете, мне это понравилось. Они же дополняли друг друга, не мешали, и поэтому мне иногда казалось, что вместе со мной одна, но двухголовая и четверорукая женщина, причем они подо мной менялись как-то незаметно, так что так я и не понял, кому и сколько чего досталось. А потом я просто отрубился и открыл глаза только под утро, да и то от нежного поцелуя сначала одной, а потом другой.
— Ты меня все еще любишь? — Вика серьезно смотрела на меня. —Скажи, пожалуйста.
Не
— Отвечу, но потом, – пробурчал я, вылезая из дупла. Трава была мокрой и холодной, поскольку ночью прошел дождь, но мы этого не заметили, потому что были заняты совсем другим. Утреннее небо было серо-зеленым, каким-то тусклым, невзрачным, и по нему гусеницами ползли зеленовато-синие облака. Сам лес замолк, нахохлился, и теперь смотрелся каким-то сумрачным и угрожающим, даже вездесущих насекомых не было видно, все попрятались от дождя. На мокрой траве виднелся длинный продолговатый след, как будто чей-то труп протащили по земле и где-то прикопали в грязи, но меня это ни капельки не взволновало. Я почему-то был уверен, что ничего плохого со мной в ближайшее время не произойдет, и все будет хорошо. Найду я этот артефакт, а вот что произойдет потом, пока непонятно, но станет ясно, когда я это сделаю. Я жив, значит, все чудесно. У меня была ночь любви явно в неподходящих для этого условиях, но это только добавило страсти, так что все прошло замечательно, и мило. А что будет сегодня, посмотрим. Все пока непонятно, но хорошо.
Когда я вернулся к дуплу, около ствола уже суетились мои девушки-насекомые, они разожгли костер и теперь готовили мне мясо. Сами то они его не портили, ели сырым, и на их милых личиках неким диссонансом выделались следы крови на губах. Ну и ладно. Как говорил другой мой приятель, на то она и жизнь, что в ней все не так. И если не привыкнешь – подохнешь, а если не подохнешь, то привыкнешь, поэтому смотри на все просто, со сдержанным оптимизмом.
– Так ты нас любишь? –спросили обе мои девицы хором, увидев меня. – Ответь, пожалуйста, иначе у тебя будут серьезные проблемы…
— А у меня есть выбор? —поинтересовался я. – Хоть какой-то?
– Выбор есть, но небольшой, – улыбнулась Вика. – Либо любишь ее, либо меня, либо обеих, первые два варианта чреваты потерей здоровья, поэтому их выбирать не советую.
– Правильный ответ -люблю обеих? –уточнил я. –Я угадал, да?
– Молодец! – фыркнула Дара. –Верный выбор! Нас он устраивает. Получи за это кусок мяса и скажи, кто из нас приготовил его вкуснее.
И обе протянули мне деревянные шпажки с жареным мясом. Я стал есть, задумчиво глядя по сторонам. Главное, в этом мире не брать лишнего в голову, ибо кто берет, у того этой головы быстро не становится, ибо шифером шурша, крыша едет не спеша. Понемногу светлело, начинался багровый рассвет, лес снова вокруг менялся, становился каким-то прозрачным, пустым и не менее странным. Огромные деревья чиркали небо своими вершинами. Внизу росла высокая трава, местами выше человеческого роста, а еще рос мох, в который ноги провалились до колен. Самой земли почти не было видно, но там, где ее удавалось разглядеть, она была каменистой и чужой.
Я поел, заставил нажарить девушек мне мяса в запас, и отрезать себе кусок сырого, от той тушки, что еще вчера была жизнерадостным местным хомяком. Увы, этому животному не повезло в жизни встретить мою женщину. Но это его проблемы, причем в прошлом, а мне надо думать о настоящем, тем более что мои телохранительницы смотрели на меня и ждали, пока я их похвалю.
– Значит, так, девушки, – провозгласил я. –Игрушки закончились. Времени у нас мало, и оно уходит, поэтому двигается быстро в стиле спецназа: сто шагов бегом, сто шагом. Вопросы?