Начало
Шрифт:
Кора посоветовала:
– Поговори с мистером Мозерли, может, он знает, чем можно заменить?
И впрямь, мистер Мозерли прислал Нэнси какую-то настойку. Та пришла в дом, попросившись к Коре, но кухарку не пустили, уже ночь и входная дверь оказалась запертой. Нэнси немного постояла, соображая, что делать, а потом вдруг… свистнула что есть силы, немного подождала и свистнула еще раз.
Дверь почти сразу открылась, оттуда выглянул встревоженный Джон:
– Что случилось?! А, это вы, Нэнси… Что такое?
– Мне к миледи.
– Нельзя, милорд спит,
– Чего?! – Кухарка была готова отодвинуть его, а если понадобится и саму дверь плечом, но наверху открылось окно, в которое выглянула Анна:
– Нэнси, не свистите, я сейчас спущусь.
Джон впустил чернокожую кухарку в дом, но был очень недоволен тем, что она вошла через парадный вход:
– Разве нельзя подойти к заднему?
– А ты бы услышал? Нет. То-то же. Мисс Анна, что здесь написано?
– Где? – Анна не сразу разобрала надпись на бутылке. – А ты прочесть не могла, это же просто?
– Я неграмотная. Читайте.
Услышав название, кивнула:
– Ага, то хорошо, это то, что мне нужно. Скажите миледи, что через полчаса принесу новое снадобье. И пусть мне откроют, не то разнесу весь дом.
Ворчание Нэнси не было добродушным.
Но шум услышала и леди Вайолет, отправившая мисс Арчер проверить, что случилось. Пока Арчер одевалась, пока спускалась, возвращалась обратно и рассказывала страсти своей хозяйке (вопреки запрету Коры), Нэнси действительно успела добавить в уже готовое средство то, что прислал доктор и принести в Даунтонхаус. На сей раз даже стучать не пришлось, дверь открылась сразу, однако на лестницу вышла леди Вайолет.
– Что это?! Что делает здесь это чудовище и кто ее впустил?!
Нэнси сомневалась не дольше пары секунд:
– Миссис, я вам потом все объясню. Позвольте сейчас пройти, чтобы помочь мистеру Кроули.
Кора, привлеченная голосами, тоже вышла из спальни.
– Нэнси, ты что-то принесла?
– Да, мисс.
– Давай, подошло время очередного питья.
– Кора, что творится в этом доме? Что вы делаете?! – леди Вайолет пыталась понять, спит она или бредит. Но Коре было некогда.
– Миледи, я потом все объясню. Сейчас мы спасаем жизнь Роберту.
– Я не позволю вам… – Договорить не успела, Нэнси, пыхтя, прошествовала к Коре и прошла в спальню. – Гибель моего сына будет на вашей совести. – Это было все, что сумела выдавить из себя леди Вайолет, от ужаса несчастная женщина потеряла сознание, Арчер только успела подхватить хозяйку, чтобы та не скатилась вниз по лестнице.
Обычно кризисы у больных случаются глубокой ночью, кризис Роберта не был исключением. Кора сидела у его постели, отправив всех отдыхать, и пыталась заметить хоть малейшие признаки улучшения. Нэнси сказала, что если это снадобье не поможет и к утру Роберту не станет легче, то надежды больше нет.
Как же иногда медленно тянутся минуты!.. Но Кора и сама не могла понять, хочется ли ей торопить время или, наоборот, растянуть его, чтобы средство успело подействовать.
Вглядываясь в лицо мужа в поисках изменений к лучшему, Кора незаметно для себя начала вспоминать
Когда он прибыл в Америку, даже возмутилась: сам делал то, за что ее почти высмеял в Лондоне! Но раз за разом, встречаясь с ним то в опере, то на балу, то на теннисной площадке, девушка невольно отмечала красивую внешность, стройную фигуру, сдержанность и еще что-то, что выгодно отличало английского лорда от того же Генри Невилла. Поняла, что это что-то – родословная, вереница титулованных предков за спиной.
В то же время было нечто, что раздражало – снобизм, иногда откровенный и даже подчеркнутый, некоторое неприятие всего американского, взгляд представителя Старого Света на Новый. И в душевности, в отсутствии этого самого снобизма Генри Невилл давал Роберту Кроули сто очков вперед. А еще в способности совершать безумные поступки вроде тысяч роз перед особняком, в готовности вместе с ней прыгать с теннисной ракеткой в руках или стрелять из лука, много двигаться, даже шалить. Конечно, для графа Грэнтэма это невозможно, Роберт словно старше Генри на два десятка лет.
Кора впервые задумалась о том, сколько лет мужу. Получалось, тридцать. Невиллу двадцать пять, но между ними будто целое поколение…
Не ошиблась ли она, приняв предложение графа Грэнтэма? Не зря ли приехала сюда, в Даунтон, ведь живет не во дворце, а в малом доме сама по себе – в одиночестве?
Но смотрела на бледное лицо мужа и понимала, что не ошиблась. Не ошиблась, хотя отношения так и не сложились, они с Робертом по-прежнему чужие. И все же сейчас она была готова забыть и простить все. Почему-то умирающий, беспомощный он стал ей в тысячу раз дороже.
Внезапно Роберт снова тяжело задышал, видно в его организме что-то происходило. Кора бросилась за очередной порцией снадобья, приготовленного Нэнси. Даже звать на помощь никого не стала, справилась сама – подняла голову, заставила выпить… Приложила к горячему лбу смоченный платок. И вдруг поняла, что это может быть конец! Если температура поднимается, значит, тот самый жар в крови, которого боялась Нэнси, не спал.
И у Коры словно прорвало давно сдерживаемую плотину чувств. Она стиснула руки Роберта, принялась умолять:
– Только не умирай! Роберт, выживи, я прошу тебя, заклинаю – выживи! Ты можешь не обращать на меня внимания, можешь даже любить другую, я все вытерплю. Я… я люблю тебя, Роберт.
Выступившие на глазах слезы полились ручьем, орошая и ее, и его руки. Из-за слез Кора не увидела, что ресницы Роберта дрогнули. Бедная женщина еще долго умоляла мужа не умирать, рассказывая о том, как любит его, что не сможет без него жить, что готова на все… Закончилась горячая тирада мольбой уже к богу:
– Господи, если нужна чья-то жизнь взамен – возьми мою!