Начало
Шрифт:
– Мама внизу с Агнес. – не скрывая улыбки, говорит подруга, хлопая по месту рядом с собой.
Я выдыхаю и опускаюсь на мягкие подушки. Она указывает рукой на чайник на столике перед нами, вопросительно выгибая бровь. Я киваю.
– Не обижайся, но Элайза всегда меня немного пугала. – признаюсь, пока Ева наливает в свободную чашку горячий чай. В нос тут же ударяет запах мяты.
– Я и не обижаюсь. – пожав плечами, она протягивает мне чай. – Она и меня иногда пугает.
От веселого блеска в ее глазах я невольно смеюсь.
– Кажется, что она готова утащить тебя силой и спрятать, стоит кому-то не так взглянуть на тебя.
Блеск в ее изумрудных глазах меркнет. Я внимательно смотрю на свою подругу. Все те же утонченные черты лица. Грация и женственность. Ева всегда завораживает своей плавностью в движениях и величественным спокойствием.
Вот только сейчас подруга явно напряжена. И озадачена. На моем языке вертится вопрос, но я жду.
Треск огня наполняет комнату.
– Мама боится, что кто-нибудь может воспользоваться мной. – тихо говорит она. – Ну, сама знаешь. Я чуть ли не единственная, кто может видеть так далеко…
Ева отводит взгляд и берет чашку в руки. Я ставлю свою обратно на столик и разворачиваюсь к подруге всем телом. Моя стена и ее барьер не пропускают даже ветерка эмоций, поэтому решаю спросить в лоб:
– В чем дело?
Ее пальцы едва заметно сжимают чашку.
– Зачем ты встречалась с моим отцом?
Она прикрывает глаза и вздыхает. Затем все же поднимает на меня взгляд.
– Он хотел знать, чем закончится этот вечер.
– Это собрание?
Она кивает.
– И?
Ее рот приоткрывается и закрывается снова. Брови хмурятся. Она делает глоток чая.
– Ничего. – покачав головой, она с досадой ставит чашку на столик. – Вообще ничего. Слишком много переменных. Слишком много решений.
– Но ты ведь всегда могла выбрать наиболее вероятное.
– Да, но не сейчас. – вздыхает она, ее глаза начинают бегать в пространстве, словно пытаются найти нечто неуловимое. – Что-то…что-то изменилось. Феи. Волки. Валери…
– Валери? – мне не удается скрыть потрясения в голосе.
Она уверенно кивает, а затем трясет головой, будто не может решить какую-то сложную задачку.
– Не знаю, почему, но она ключ. Ключ ко всему. Именно ее решения меняют ход событий. Запускают новую и новую цепочку. И все они одинаково вероятны.
Моя сестра.
Как моя сестра, которая зареклась не появляться в этом поместье, которая отрезала себя от всей семьи на целых шесть лет, может быть ключом ко всему?
Это не имеет смысла.
– А если сегодня она все-таки не объявится?
Ева поднимает на меня глаза и замирает. В гостиной повисает тяжесть, и лишь треск камина просачивается сквозь нее.
– Смерть. – будто предзнаменование раздается из уст ведьмы слово. – В таком случае я вижу только смерть.
Что-то внутри меня болезненно опускается от холода и уверенности в ее голосе.
Вот почему отец решил призвать сестру. Он не может рисковать.
Это плохо. Очень плохо.
Стряхнув с себя дурное предчувствие, я спрашиваю:
– Есть ли вероятность, что сегодня все пройдет хорошо?
Выражение ее лица говорит красноречивее любых слов.
Мы по уши в дерьме.
– Что еще ты увидела? И не говори мне, что ничего. Я знаю, как ты выглядишь, когда к тебе приходит видение. Там, когда ты меня обняла, ты еще что-то увидела.
– Я…я не могу сказать тебе, Ками. Прости.
– Но почему?
Ева опускает глаза и качает головой.
– Прости. – шепчет она.
– За что ты извиняешься?..
Осознание накатывает ледяным ветром, проходит сквозь кости, и я вздрагиваю.
– Смерть. – говорят мои губы. – Ты видела мою смерть, да? Единственное, о чем запрещено говорить. – ее глаза блестят, когда она вновь смотрит на меня. – Но ты сказала, что видела смерть всех нас в одной из вероятности.
– Но не обстоятельства. Ты знаешь, я связана клятвой, мне нельзя говорить об обстоятельствах смерти или причине. И к тому же, те смерти…они как переменные. Изменчивы, не точны.
Все эмоции разом сплетаются в узел внутри меня. В теории мы все знаем, что умрем когда-то. Но все иначе, если кто-то, например, твоя близкая подруга знает, как именно ты умрешь.
И судя по ее словам это не изменить. Это не переменная, нечто серьезнее.
– Сегодня? – тихо спрашиваю я, уже зная, что она не сможет ответить. Ева лишь сжимает мою руку в своей.
– Я…не могу, Ками.
К глазам подступают слезы. И мне не удается их сдержать.
– Скоро?
Когда она крепче сжимает мою ладонь, когда по ее щекам катятся горячие слезы, я получаю свой ответ.
Скоро.
Мне вдруг вспоминается все, что я хотела сделать, но не могла или боялась. Из груди вырывается печальных смех. Вся моя жизнь одно сплошное недоразумение. Черт, я даже влюбиться по-настоящему не смогла…
Ева вдруг хватает меня за руку, вытаращившись на безымянный палец. Другой рукой она резко смахивает слезы со своих щек.
– А у тебя случайно нет серебряного кольца с вырезанными цветами на нем?
– Что? – я непонимающе уставилась на нее, но подруга лишь сильнее сжимает руку, требуя ответа. – Нет. У меня никогда не было такого кольца.
В ее глазах вдруг вспыхивает огонек. Отпустив мою руку, она большими пальцами вытирает мои слезы.
– Это хорошо. – многозначительно стреляет в меня глазами и повторяет с напором. – Очень хорошо.