Начало
Шрифт:
И однако же… что-то ведь издавало эти звуки. Беннетт поднялся с табуретки и замер, слегка поводя головой из стороны в сторону, чтобы определить, где находится источник шума, – так действуют экстрасенсы, угадывающие мысли публики.
«Экстрасенсорика» навела его на стальную дверь холодильной камеры. Беннетт сделал по направлению к ней несколько шагов. Все его органы чувств работали как один точный, тонко настроенный механизм.
Шелест. Шевеление. Звуки вроде бы доносились изнутри. Беннетт провел в морге более чем достаточно времени, чтобы не пугаться мертвецов… и тут он вспомнил про посмертное разрастание тканей, которое наблюдалось в этих трупах. Ясно: беспокойство, порожденное увиденным, заставило его психику включить старые добрые табу, связанные с мертвецами. Все, что касалось его работы, бросало вызов обычным человеческим инстинктам. Вскрытие трупов. Осквернение мертвых.
Это все шутки психики. А причина звуков, скорее всего, какой-нибудь сбой охлаждающего вентилятора. В любом случае в холодильной камере был предусмотрен аварийный выключатель – большая красная кнопка, – на тот случай, если кого-нибудь случайно закроют внутри.
Беннетт вернулся к банкам и опять уставился на них, надеясь уловить хоть малейшее движение. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что не принес сверху ноутбук, куда мог бы записывать свои мысли и впечатления.
Плюх!
На этот раз Беннетт был начеку. Его сердце едва не выпрыгнуло из груди, но тело осталось неподвижным. По-прежнему – в первой банке.
Беннетт опорожнил вторую банку и в третий раз разделил пополам содержимое первой. Теперь в каждой банке было чуть больше двадцати миллилитров жидкости.
В процессе переливания молочно-белой «крови» Беннетту показалось, что в струйке что-то проскользнуло из первой банки во вторую. Что-то очень тонкое, длиной никак не больше четырех сантиметров… Если действительно проскользнуло… Если ему это не привиделось…
Червь. Шистосома [41] . Паразитарная болезнь? Биология знает немало примеров того, как паразиты перестраивают своих хозяев, чтобы обеспечить самовоспроизводство. Может быть, этим объясняются те странные посмертные изменения, которые он видел в трупах на секционных столах?
Беннетт поднял банку, покачал остатки белой жидкости под светом потолочной лампы. Поднес к глазам, внимательно всмотрелся… Да! Не один, а даже два раза там что-то скользнуло. Что-то извивающееся. Тонкое, как проволока, и белое, как сама жидкость. И это «что-то» двигалось очень быстро.
41
Шистосомы – род трематод (плоских червей), паразитирующих в просвете кровеносных сосудов млекопитающих.
Беннетту следовало изолировать паразита. Поместить в формалин, затем изучить и идентифицировать. Если есть один, то, может быть, их десятки… Или сотни… Или… Кто знает, сколько этих тварей циркулирует в телах, лежащих в холоди…
Бамм!
Резкий, сильный удар, донесшийся из холодильной камеры, привел Беннетта в состояние шока. Он дернулся, банка выскользнула из пальцев, упала на столик, но не разбилась, а отскочила в сторону и со звяканьем скатилась в раковину, расплескивая содержимое. Выдав целую серию ругательств, Беннетт склонился над чашей из нержавеющей стали, пытаясь отыскать червя. И вдруг ощутил тепло на левой кисти. Несколько капель белой «крови» попали на кожу и теперь жгли ее. Не сильно, но достаточно едко. Ощущение было неприятным. Беннетт пустил холодную воду, сунул под нее руку, смыл капли и вытер руку о полу лабораторного халата, пока жидкость не нанесла коже реального вреда.
А потом, крутанувшись на месте, повернулся лицом к холодильной камере. Удар, который он услышал, вряд ли можно было списать на сбой электрики. Скорее, одна каталка стукнулась о другую. Но ведь это невозможно… Беннетта вновь охватила ярость. Надо же, его червь ускользнул в сливное отверстие!.. Значит, чтобы изолировать паразита, придется взять другой образец белой «крови». Это открытие принадлежит ему, Беннетту, и только ему!
Продолжая вытирать руку о полу халата, доктор Беннетт подошел к металлической двери и потянул за рукоятку, распечатывая холодильную камеру. Раздалось шипение, доктора обдало спертым охлажденным воздухом, и дверь широко распахнулась.
Добившись освобождения своей собственной персоны и других пациентов из изолятора инфекционного отделения, Джоан Ласс наняла машину, чтобы та отвезла ее домой, в Бронксвилл. Дважды ей пришлось просить водителя остановить автомобиль по причине жуткой тошноты – ее рвало так, что она едва успевала открыть окно. Это просто грипп и нервы, успокаивала себя Джоан. Впрочем, не важно. Она была теперь не только адвокатом,
42
Виокс – противовоспалительный препарат компании «Меркс», отозванный в 2004 г. с рынка из-за выявленных побочных эффектов. Сумма выплаченных по искам компенсаций превысила миллиард долларов.
43
«Уорлдком» – крупнейшая американская телекоммуникационная компания, банкротство которой выявило многочисленные факты мошенничества высших менеджеров и, соответственно, привело к судебным искам.
Джоан Ласс, партнер. Звучит!
Если ты живешь в Бронксвилле, можешь считать, что у тебя все хорошо, пока… пока не попадаешь в Нью-Кейнан, штат Коннектикут, где располагается загородный дом Дори Каминса, старшего партнера-учредителя фирмы «Каминс, Питерс и Лилли». Дори Каминс жил там как феодал: его поместье включало три особняка, рыбоводный пруд, конюшни и беговую дорожку для лошадей.
Бронксвилл – это зеленый городок в округе Уэстчестер, в двадцати пяти километрах к северу от центра Манхэттена, всего двадцать восемь минут на электричке «Метро-Норт». Муж Джоан, Роджер Ласс, занимался международными финансами в компании «Клюм и Фэрстейн» и много недель в году проводил за пределами Соединенных Штатов. Ранее Джоан тоже часто путешествовала, правда после рождения детей поездки пришлось ограничить – такой образ жизни выглядел бы предосудительно. Ей сильно не хватало этих поездок, вот почему Джоан была в восторге от путешествия в Германию – прошлую неделю она провела в Берлине, в отеле «Риц-Карлтон» на Потсдамской площади. Джоан и Роджер, привыкнув к жизни в отелях, перенесли этот стиль и в собственный дом: подогретые полы в ванных, парилка на первом этаже, доставка свежих цветов два раза в неделю, благоустройство и озеленение участка семь дней в неделю, без выходных, и, разумеется, домоправительница и прачка. Все, кроме вечерней уборки номера горничной, подготовки постели ко сну и конфетки на подушке.
Покупка дома в Бронксвилле, где не велось новое строительство, а налоги были вызывающе высоки, стала для них большим шагом вверх по социальной лестнице. Это произошло всего несколько лет назад. Но сегодня, вспомнив о Нью-Кейнане, Джоан по возвращении из Нью-Йорка увидела Бронксвилл совсем другими глазами: это был всего лишь чудной, старомодный, провинциальный и даже немного усталый городок.
Приехав домой днем, Джоан прилегла отдохнуть в своем кабинете и проспала несколько часов – не проспала, а промучилась: сон был неровный и тревожный. Роджер все еще работал в Сингапуре. Сквозь дремоту Джоан слышала в доме какой-то шум – именно он в конце концов и разбудил ее, немало испугав. Беспокойство, тревога… Джоан отнесла свои ощущения на счет предстоящего совещания в фирме – возможно, самого важного совещания в ее жизни.
Она вышла из кабинета, спустилась вниз, придерживаясь рукой за стену, и поплелась на кухню, где Нива, замечательная няня ее детей, уже заканчивала убирать кавардак, оставшийся после обеда, и теперь сметала влажной тряпкой крошки со стола.
– Ох, Нива, я бы сама, – сказала Джоан, понимая, что лжет.
Она направилась к высокому застекленному шкафчику, где держала свои лекарства.
Нива, бабушка-гаитянка, жила в Йонкерсе, городе, располагавшемся через один от Бронксвилла. Ей было за шестьдесят, но годы совершенно не брали ее. Она всегда носила длинные, до пят, платья с цветочными узорами и удобные кеды «Конверс». В доме Лассов Нива была фактором спокойствия, столь необходимого этому занятому семейству. Роджер постоянно разъезжал, Джоан долгие часы проводила в Нью-Йорке, а дети, помимо школы, посещали различные кружки и секции, – словом, каждый двигался в шестнадцати направлениях. Нива с успехом рулила всеми эти процессами и, таким образом, была секретным оружием Джоан в деле поддержания семейного порядка.