Начало
Шрифт:
— Куда именно? — уточнил он.
— Я думаю, надо ехать в Тулу или в Ковров. Там есть большие оружейные производства и большие воинские части одновременно. Ковровская учебная дивизия или Тульская десантная. Наверняка они объединятся с оружейниками, и в будущем у них будут все шансы выжить в новом мире. Идеально бы в Ижевск, к вам с Викой на родину, но не знаю, получится ли… Далеко, по незнакомой земле.
Лёха согласно кивнул:
— Далеко. Тогда лучше в Ковров. Во-первых, со стороны Нижнего Новгорода ближе, соседняя область. Сам город меньше, чем та же Тула, значит, легче отбиться им будет от мертвяков. Мне кажется, что самыми проблемными местами
— Тогда в Ковров, — подвёл я итог.
— А вообще к чему я этот разговор начал… — задумчиво протянул он. — Я думаю, лучше нам ещё денёк-другой переждать здесь. А может быть, и больше. Если войска входят в Москву только сегодня, то сначала службу будут нести старательно, как всегда бывает. И дороги будут перекрыты. Мы и без дорог можем, конечно, но не везде и не всегда. Так пусть тогда все эти заслоны сами начнут разваливаться, нам же будет легче проскочить. А мы пока попробуем свои запасы увеличить.
— В общем, ты прав, — согласился я. — Надо выждать здесь дней сколько-то, по обстоятельствам. Пусть ситуация определится поточнее. И блоки с дорог уберутся. Но самое главное на это время — «бдительность наше оружие». Фишку держать круглосуточно, бдеть в оба. Мертвяки мертвяками, а если эсбэшники из «Фармкора» приедут следы заметать…
— А могут? — задал достаточно глупый, на мой взгляд, вопрос Лёха.
— А ты как думал? — поразился я. — Если такое указание у них будет, то могут, конечно. А указать им могут очень даже запросто, чтобы скрыть, откуда у беды ноги растут. Народ нервным скоро станет, те же военные прознают — и в честь наступившей анархии домик на Рублёвке из саушек расстреляют. Или «Ураганами» накроют.
Лёха чуть прищурился, видимо представив себе Рублёвку, накрываемую залпами «Ураганов». Даже заулыбался. Потом снова повернулся ко мне и спросил:
— А найдут? Кто об этой даче знает?
— Никто не знает, кроме вас. Но она всё же на моё имя. Начнут искать Дегтярёвых, охранник из их дома скажет, что уехали со мной, у меня обнаружат, что нет ни машины, ни вещей, задумаются, прикинут палец к носу и тогда выйдут на дачу, скорее всего.
Лёха хмыкнул.
— И что делать? Менять базу?
— На хрена? — удивился я. — Если в ближайшую пару дней никто не появится, то уже не появится никогда, не до того им будет. Да и найти адрес дачи не смогут, если регистрационные все эти конторы закроются.
— А если сейчас найдут?
Ответ Лёха явно знал сам, но желал услышать это от меня.
— А стволы нам на что? Они же не на блины к нам приедут, так что и нам об их здоровье печься без надобности, — оправдал я его надежды.
— Это верно, — кивнул Лёха и похлопал по матовому чёрному пластику «Тигра». — Давай-ка ещё раз Шмеля наберу, может, откликнется наконец?
Это верно, без Шмеля мы никуда. Он как был самым нужным человеком по нашему «джиперству», таким и впредь останется. Отслужив в Чечне в «мазуте», в Москве он поступил в МАДИ, ну и устроился на работу поближе к машинам. Там я его и встретил, совершенно случайно. Шмель командовал маленьким сервисом рядом с трассой для покатушек, был там вроде главного мастера. В этом сервисе старые и новые внедорожники превращались в бескомпромиссных «проходимцев», готовых преодолеть любое бездорожье. И вообще Шмель был величайшим специалистом по всему, что ездило по дороге и вне её. Ему машины даже девок заменяли, как уверяли окружающие, потому что только с ними он и трахался. Враньё и преувеличение, замечали и девок рядом с ним, но кое-что в этом утверждении есть.
— О! Есть контакт! — воскликнул Лёха, услышав продолжительные гудки вызова из своего мобильного.
Мария Журавлёва
20 марта, вторник, вечер
Дело близилось к вечеру, понемногу на город, раскинувшийся перед окном, спускались сумерки. Почти всё время с тех пор, как в последний раз поговорили с Сергеем Сергеевичем, она простояла у кухонного окна. Отвлеклась один раз, чтобы накормить детей. Дети ели без аппетита, Лика немного капризничала, но быстро угомонилась. Они были непривычно тихими и после обеда ушли в комнату к Саше. Это тоже было удивительно, потому что обычно Саша старался не пускать младшую сестру к себе: она трогала его игрушки и вообще наводила беспорядок. Сейчас же он сам увёл её к себе и предоставил неограниченный доступ к чему угодно. Маша поражалась, насколько её мальчик повзрослел за последние несколько часов.
Накормив детей, она вернулась на свой наблюдательный пост. За спиной постоянно был включен маленький телевизор, она прислушивалась к новостям. К середине дня наконец появились первые сообщения, что в стране не слава богу. Объявлялось это всё как беспорядки, и Маша думала, что именно происходит? Телевизионщики не знают, что несут, или знают, но пытаются убедить зрителей не верить глазам своим?
Подобранный у убитого милиционера автомат Маша держала на кухонном столе, поблизости от себя, а брезентовый подсумок вообще носила постоянно, подвесив на ремне, перекинутом через плечо — широкий милицейский ремень просто оказался велик для её тонкой талии.
Она уже увидела, насколько смертоносно это оружие, и предпочитала с ним не расставаться. Воспоминание о том, как несколько часов назад она осталась единственной преградой между ожившим мертвяком и собственными детьми, какой беспомощной она тогда себя ощутила, заставляло зябко передёргивать плечами.
За время своего наблюдения она несколько раз замечала бредущих в разных направлениях мертвяков. Никто на них не охотился, никто не убивал. Пару раз видела, как зомби пытались гоняться за людьми, но люди, ходившие по улицам, были в основном молодыми и легко убегали от мертвецов. Перед самыми сумерками прямо под её окнами пронеслось несколько многоколёсных военных машин с маленькими башенками наверху, из которых торчали стволы то ли пушек, то ли пулемётов, с небольшими раструбами на конце. Прямо на броне сидели вооружённые солдаты в шлемах и камуфляже. Машины ревели моторами, немного пугали своей тусклой одинаковостью и одинаковостью людей, сидящих на броне. Маша обрадовалась, но машины исчезли, и снова наступила тишина, нарушаемая звуками моторов проезжавших время от времени автомобилей и раздающимися так же время от времени выстрелами. Однако Маше так и не удалось ни разу разглядеть стрелявших.
Снова зашёл Сергей Сергеевич и остался пить чай. Сказал, что в доме нашлось несколько человек, кое-как вооружённых, и сейчас двое из них подменили его внизу, в вестибюле. У них было несколько ружей, но запас патронов оказался очень скудным. Они притащили из нескольких квартир корпусную мебель и задвинули ею стеклянные двери в дом, оставив лишь узкий проход для тех, кому доведётся входить или выходить. Они резонно рассудили, что проходящие мимо мертвяки станут излишне настойчивы, если будут видеть в освещённом холле живых людей, вот и закрыли обзор.