Начни все сначала, Сэм
Шрифт:
— Как она потеряла зрение?
— Кто-то плеснул ей в лицо кислотой, — бесстрастно пояснила Трейси. — Видимо, очень искусный хирург сделал ей пластическую операцию на лице. Даже с близкого расстояния можно заметить только несколько тонких шрамов. Но врачи не смогли пересадить ей новые глазные яблоки вместо сожженных.
— Вы так живо все описали, что у меня аж мороз по коже!
— Вы же спросили. — Она бесцельно вертела бокал в пальцах.
— И это произошло на борту яхты?
— Так она говорит.
— Вы ей не верите?
— Не знаю.
— А как вы встретились с ней?
— Я работала профессиональной медсестрой, потом решилась оставить это занятие, чтобы стать обаятельной женой одного обаятельного киноактера. Только через год он нашел, что мне недостает обаяния, и сбежал с другой женщиной. Я как раз подумывала вернуться на прежнее место, когда мне позвонил Дон Блейк. Он был агентом моего бывшего мужа, и у нас сложились хорошие отношения. Спросил, не заинтересует ли меня очень специфическая работа, которая потребует полной самоотдачи и абсолютной конфиденциальности. Тоже мне, нашел чем испугать! И в ближайший уик-энд отвез меня в свой дом в Монтане, о котором никто не знал. Думаю, именно в тот момент, когда я увидела, в каком состоянии находится Саманта, во мне пробудился материнский инстинкт.
— Как раз то же самое сказала и она, — живо подтвердил я. — Саманта уверена, что вы не лесбиянка и даже не бисексуалка. Но призналась, что испытывает чувство невероятного покоя и умиротворенности, когда ваши нежные руки по-женски ласкают ее тело.
Трейси скупо улыбнулась:
— Ну и паршивый же вы, Холман!
— Еще сказала, что если вам понадобится мужчина, то скорее всего им окажусь я. Только она ничего не хочет знать, если это произойдет. Я подумал, что если в точности передам вам ее слова, это все упростит.
— Хорошо, — холодно отозвалась она. — Будем считать, что вы уже все упростили.
— Ожидалось, что Дон Блейк вернется в свой дом в Монтане после уик-энда, но он так и не вернулся, верно?
— Именно так.
— Вы пытались с ним связаться?
— В том доме нет телефона. Конечно, я могла бы позвонить из ближайшего городка, куда ездила за покупками, но не стала. Подумала, что у Дона могут быть веские причины не возвращаться. Или с ним что-то случилось.
— Не захотели это выяснить наверняка?
— Буду откровенной. Я очень испугалась. Сэм рассказывала мне о яхте и людях, которые на ней плыли. Предполагаю, Дону хорошо известно, как с ней произошло это несчастье, и он умышленно спрятал Саманту в своем доме ради ее же безопасности. Боялась, что, если с Доном случилось что-нибудь плохое, они смогут выследить Саманту через меня, когда я попытаюсь с ним связаться.
— Сэм сообщила, что он положил на ваш счет полмиллиона ее денег.
— Правильно.
— Для вас это не является искушением?
— Каким еще искушением?
— Соблазном стать богатой. Вы можете в любой момент уйти от Сэм. Деньги в банке лежат на вашем счете. Кто поверит слепой женщине, которая почему-то вообразила, что она Саманта Дейн?
— Ну и дрянь же вы, Холман! —
— Вы пытались связаться с Доном Блейком, когда приехали в Лос-Анджелес?
— Дома у него не отвечают, а в офисе говорят, что он уехал в Европу.
— Вы верите этому?
— Просто не очень задумывалась об этом… Нет, пожалуй, не верю.
— Он женат?
— Только для своих клиентов.
— Попытаюсь найти его, — пообещал я.
— Есть один вопрос… На сколько времени вам хватит этих денег?
— На месяц, — не задумываясь, ответил я. — Конечно, расходы могут возрасти, например, если понадобится слетать в Европу, чтобы повидаться с Доном Блейком.
— Не очень-то вы дешевы, Холман!
— Разве это деньги для девушки с вашим счетом в банке, дорогая Трейси?!
Она неохотно улыбнулась:
— Я на минуточку забыла, насколько богата.
— Когда Дон положил деньги на ваш счет?
— Приблизительно за неделю до того, как исчез.
— Похоже, позаботился о вашем обеспечении на случай, если с ним что-то случится?
— Мне начинает казаться, что вы немного встревожены.
— Мне надо идти, — не стал я распространяться о моем настроении. — Приятно было поговорить с вами, Трейси.
— Хотела бы я то же самое сказать и о вас. — Она снова завертела в пальцах бокал. — Может, в глубине души все мы немного бисексуалы. Вы никогда не задумывались об этом, Холман? Саманта всегда нуждалась, да и сейчас тоже, в нежной привязанности и любви. А этого не восполнишь дружеским поцелуем в щечку.
— Вы вовсе не обязаны объясняться…
— Вы — сукин сын, Холман! — вспыхнула она. — Я надеялась, что вы, по крайней мере, постараетесь меня понять.
Я вернулся в мой небольшой дом, который снимал в Беверли-Хиллз. День заканчивался, а впрочем, более пессимистично настроенный человек раздраженно отметил бы, что приближался вечер. Хорошенько поразмыслив, я позвонил Манни Крюгеру. В течение последних восьми лет Манни работал директором рекламного агентства в студии «Стеллар», и актерам, которых он не знал, оставалось только добровольно покинуть этот свет, потому что им просто ничего не светило.
Судя по голосу в трубке, такому ласковому и томному, такому многообещающему, у него появилась новая секретарша. Манни их часто менял.
— Кто звонит? — поинтересовался этот поющий голос.
— Рик Холман, — ответил я, и секретарша тут же спросила, кого я представляю. — Новую террористическую организацию, — с готовностью информировал я ее. — Мы пока не придумали себе названия, но активно работаем над этим. Скажите мистеру Крюгеру, что в левом верхнем ящике его письменного стола находится бомба, и если он тотчас не поговорит со мной, через пять секунд взлетит на воздух вместе с половиной Лос-Анджелеса.