Национальные приоритеты
Шрифт:
– Ситуация, которая сложилась в нашей стране в конце девяностых, достаточно сильно разнится с сегодняшней, – начал ответ Медведев. – Действительно, 1990-е принято характеризовать как период олигархического развития страны, когда крупные компании получили соответствующую собственность и в результате работы с этими активами смогли создать могущественные империи, определившие экономическое лицо страны в те годы. Я сейчас не оцениваю, хорошо это было или плохо. Очевидно, что этот путь закончен: Россия исчерпала все преимущества, которые давал такой вектор движения. Это уже был тупик. Все, что происходило последние шесть лет, можно характеризовать как стабильное рыночное развитие России с упором на различные экономические силы от крупного капитала до среднего и мелкого бизнеса. Я не могу сказать, что в какой-то момент в России было принято решение о переориентации на какой-то иной путь
Что касается тех людей, которые работают сегодня в правительстве, то, как и во всем мире, это люди, пришедшие из разных сфер: кто-то из образования, кто-то из бизнеса, кто-то из других организаций. И я не вижу плохого, что есть министры, которые пришли со своим опытом из бизнеса. Другое дело, что ни один чиновник не должен использовать свой пост для извлечения личных выгод. Но я скажу парадоксальную вещь. В нынешнем правительстве мало людей из бизнеса, лучше, если бы их было больше.
– Нам в Европе иногда кажется, что в России не работает власть закона, особенно во внешнеторговой, таможенной сфере. В Финляндии, например, хорошо чувствуется, как у вас постоянно без предупреждения меняются экспортные пошлины. Кто принимает решения по таможенной политике? Вы, господин Медведев?
– Мне эта проблема в силу опыта близка. Впервые упомянутый Президентом термин «диктатура закона» был встречен по-разному. Но ничего плохого в нем нет, просто суть в том, что закон равен для всех, независимо от должности. Именно в этом смысле он и был упомянут Президентом Путиным.
Да, у нас только складывается законодательство в сфере экономической политики. В России растущая правовая система со всеми издержками роста. Но если вспомнить, что было в те же 1990-е, когда законодательство по налогам менялось чуть ли не каждый месяц… У нас были сотни нормативных актов различного уровня, которые по-разному регулировали уплату налогов, однако сегодня мы имеем достаточно стабильный Налоговый кодекс. В законодательной сфере еще многое предстоит сделать.
Давайте будем иметь в виду, что всякое внешнеэкономическое законодательство в любой стране носит оперативный характер: любое государство периодически пересматривает таможенные пошлины, вводит какие-то заградительные тарифы, учитывая собственные представления об экономической политике. Правда, при этом обычно исходят из стандартов типа стандартов ВТО.
Я считаю, мы нормально движемся вперед, понимая, что есть еще сферы, требующие окончательного оформления законодательства.
– Можно спросить прямо: хотели бы вы стать преемником Президента Путина?
– Знаете, я лучше вам расскажу о текущей ситуации в стране и о моей скромной роли в этом процессе. Вне всякого сомнения, последние годы были для России весьма успешными. Страна достигла очень неплохих показателей, и, надеюсь, те темпы развития, которые мы набрали в последние годы, будут лишь увеличиваться.
Мы действительно подступили к решению не только экономических, но и сложнейших социальных задач, таких как демография, здравоохранение, качественное образование,
решение вопроса о предоставлении добротного жилья. Никто и помыслить не мог в середине 1990-х о том, что мы сможем решать эти задачи. Сегодня эти возможности у нас есть.
Часть вытекающих отсюда обязанностей, в частности по национальным проектам, возложены в правительстве на меня. Для меня это была, безусловно, новая работа, такой, если хотите, личный вызов. Потому что раньше я занимался юридической практикой, преподавательской работой, бизнесом, а на госслужбе работал в аппарате Президента (это скрытая работа, она не видна, в чем и есть суть деятельности любых помощников), а сейчас занимаюсь другими делами. Это очень серьезный набор проектов, и моя задача – максимально способствовать тому, чтобы эти проекты в ближайшие годы воплотились в жизнь. Если мы сумеем этого добиться, ситуация в стране будет выглядеть иначе, чем сейчас. На экономические успехи последних лет будут наложены социальные достижения. Значит, и настроение людей изменится к лучшему – а это задача любой власти. И если власть во всем этом добьется успехов, она имеет право предлагать свою программу на будущее.
– В мире хорошо известно, что «Газпром» – это не только крупнейшая газовая монополия, но и владелец средств массовой информации. В большинстве стран мира просто невозможно, чтобы таким образом СМИ находились под госконтролем. Что вы думаете по этому поводу?
– Уточню, что «Газпром», с точки
– Что вы думаете о необходимости критической оппозиции в российских средствах массовой информации и парламенте?
– Она, вне всякого сомнения, должна быть. Оппозиция только тогда и является оппозицией, если она критическая; если она способна формулировать какие-то идеи иначе, нежели их формулирует власть. Такая оппозиция для России, как для развивающейся демократии, нужна. Но она не возникает сама по себе, а формируется ходом развития всего гражданского общества. Поэтому, скажем, результаты выборов в наш парламент, Государственную Думу, в 2003 году показали, что мало иметь набор оппозиционных представлений об устройстве России, нужно, чтобы эти представления были привлекательны для людей. Ряд искренне уважаемых мною партий не смогли преодолеть соответствующий барьер для вхождения в Думу, значит, им что-то нужно поменять в своей идеологии. Они должны предъявлять такие идеи и формы агитации, которые привлекут хотя бы определенную часть населения. Критическая оппозиция нужна, но она, подчеркну еще раз, формируется всем ходом развития гражданского общества.
– Связано ли поддержание государством монополизма «Газпрома» в экспорте газа с будущим Президента Путина? И второе: не могли бы вы конкретизировать ваш взгляд на собственное будущее?
– По поводу роли «Газпрома». Это уникальная компания, ничего подобного в других странах нет, и связано это с тем, какую роль играет газ в жизни России и какими его запасами она располагает. «Газпром» создавался на протяжении десятилетий как единая газотранспортная система, включающая в себя добычу, транспортировку, соответствующую продажу. Для меня, как и для большинства аналитиков, очевидно, что было бы глупо эту систему разрушать, создавая преимущества для конкурентов и уничтожая те возможности, которые создает «Газпром» для российского развития. Поэтому мы опекаем «Газпром» как госкомпанию и стараемся продвигать ее интересы во всем мире, что естественно для любой власти. Ведь понятно: обязанность власти помогать своему бизнесу за рубежом, а внутри страны создавать конкурентные возможности для развития других структур. Но «Газпром», как принято говорить, естественный монополист, поэтому конкурентная среда должна выращиваться и в газовом секторе, но осторожно, чтобы не разрушить те преимущества, о которых я уже сказал.
Что касается планов Президента Путина. Насколько я понимаю, он сказал о них открыто сам. В том числе и о том, что не видит себя руководителем какой бы то ни было коммерческой структуры, какой бы то ни было бизнес-компании и в будущем.
О своем будущем я ответил уже предельно откровенно: мне нужно справиться с теми задачами, довольно-таки «неслабыми», как принято говорить в России, которые мне поручены.
Если я с ними справлюсь, буду работать дальше, а если не справлюсь, то, по всей вероятности, буду работать где-нибудь в другом месте, в том числе в том самом бизнесе, который мне как место приложения своих способностей весьма интересен.