Над Синим Небом
Шрифт:
Я и присваивал, беря и подчиняя, решая судьбу девчонки и вписывая её в свою линию судьбы. Сценарий жестокой истории, нашей жизни, бросал мне кость, изголодавшемуся и подыхающему от скуки абакену, как последний шанс отыграться за старое поражение. Забрать и присвоить себе самое дорогое, что было в жизни человека, месть которому превратилась в глобальное желание распылить в пыль весь Союз.
Я осознал, что смотрю на смеющуюся Альтарею со смесью удовольствия и глухого торжества. И ребёнок… так внезапно вклинившийся в нашу жизнь. Помимо прочего он вызывал яростное удовлетворение, что в чреве Альтареи от моих действий и желаний зародилась
Я смотрел на её светлые волосы, ощущая, как мой взгляд заполняется сладкой тяжестью обладания, вытесняя лёгкое желание просто созерцать. Пусть Альтарея заполнит дыру, когда-то созданную руками её отца, но вот Союз, породивший подобных монстров, больше не вправе иметь шанс на существование. Я откинулся на старом кресле, наблюдая, как в моей душе рождается успокоение, я был прав во всем, ашер как прав.
***
За те две недели, что Фил находился с нами, моя душа оттаяла, а мир стал казаться идеальным и безоблачным. Мы много гуляли и беседовали обо всем на свете, хотелось лишь одного — чтобы это время длилось вечно и никогда не кончалось. Но, увы, дни неумолимо бежали, наконец, расставив все по своим местам. Фил улетел, с запозданием намереваясь присоединиться к учебному потоку.
На прощанье я крепко обняла его, прижимая острые плечи подростка к себе и, по обыкновению, зарываясь лицом в жесткие, растрепанные, пропахшие травой, волосы. Стоило кораблю скрыться с глаз, как вместо светлых ожиданий, заполнявших меня рядом с Филом, сердце утонуло в тягучей горечи и я не смогла сдержать слез. Тоска нахлынула так резко, что казалось, будто и не было всех этих дней безмятежности и счастья. Почти простого семейного времени, когда нам удавалось собраться всем вместе с Зэлдаром. Большего мне и не нужно. Незримые детали пазла слагались и я чувствовала, что нахожусь ровно там, где и должна быть. Дома.
Мне хотелось и не хотелось одновременно, чтобы мои слезы увидел Зэлдар. Я желала разделить свою грусть с ним, в то же время понимая, что это глупая затея. Черный дальтериец предложит рациональное объяснение и будет прав. Влезть в мою шкуру, ощутить бессмысленную печаль он не сможет никогда.
Вздохнув и успокаиваясь, я пошла по направлению к дому. В конце концов, все в порядке, а Эндо, наверняка, сможет отвлечь меня забавными рассуждениями.
— Грустишь?.. — без предисловий приблизился блестящий шар, застав меня врасплох.
— Иногда люди чувствуют одиночество, — виновато улыбнулась я.
— Одиночество? — непонимающе переспросил он. — Разве такое может быть, когда ты есть сам у себя?!
— Ты прав, Эндо, — вздохнула я. — Нужно быть самодостаточным. Но люди — слабые существа. И всегда ждут напоминания о том, что они дороги кому-то. Кому-то нужны. Я не исключение…
— Достаточно воображения или памяти, чтобы восполнить это, — предположил Эндо. — Наверняка есть люди, для которых Альтарея небезразлична. Нужно это представить. Ты важна. Ты знаешь это. Разве этого мало?
— Увы, да… — покачала я головой. — Иногда воображения мало. Я хочу чувствовать
Некоторое время мы разглядывали красные пушистые облака над верхушками деревьев. Солнце садилось.
— Альтарее мало компании Эндо, — спокойно резюмировал робот.
— Ну что ты! — я быстро повернулась к переливающемуся шару. — Я обожаю… я люблю тебя, Эндо! Я не знаю, можешь ли ты чувствовать что-то, но я верю. Определенно верю в это! Ты — особенный. Просто… Людям важно знать, что с близкими все в порядке. Что они рядом. Ну, или хотя бы можно общаться с ними.
— Ты общаешься, — возразил робот.
— Да, но… не со всеми. И это мешает завершить мой пазл счастья, как ты сказал. — Я закусила нижнюю губу, размышляя. Эндо покачивался рядом. Казалось, он тоже всматривается в красоты природы, думая о чем-то своем. — А ты? Ты счастлив, Эндо? Ты спрашивал меня о счастье, но что насчет тебя?
Я резко повернулась в его сторону, стараясь разглядеть, как меняется выражение глаз друга. Но он продолжал смотреть на закат.
— Нет. — Наконец, раздался тихий ответ. — Мой пазл тоже не завершен, Альтарея.
— Да ну? — от удивления я подалась вперед. — И что же? Что же тебе не хватает?
— Это сложно… перевести. Сложно объяснить словами, — Эндо чуть слышно зажужжал от происходящих в его теле процессов. — Я могу не совсем верно понимать значение слов, означающих эмоции. Но это похоже на то… что моему счастью нужно очень большое счастье. Людей. Многих людей.
— Хммм… — я задумалась, не зная, что ответить. Мы помолчали.
— Пора ужинать! — вдруг резко сменил тему Эндо. — Зэлдар тебя ждет.
— Пошли, — кивнула я, поднимаясь. — Поговорим позже.
После этого разговора внутри меня воцарилось странное спокойствие. Затишье, которое обычно случается перед бурей. Возможно, ненастье разразилось по причине моей развивающейся беременности и меняющих тело гормонов. Но я уверена, дело было в чувствах, упрямо рвущихся из груди. Я не могла остановить этот поток. Рано или поздно он все равно бы прорвался.
Меня хватило на несколько дней. Зэлдар продолжал усиленно работать, в дневное время скрываясь от меня. Стоило бы подобрать удобный момент для общения, но я не сдержалась и решительно направилась к небольшому, хорошо освещенному залу, который Зэлдар превратил в подобие рабочего кабинета. Он стоял лицом к окну, сложив руки за спиной. Сбоку, прямо в старинной нише раскинулась карта визуализации космического пространства, а под аркой светились цифры, отражающие данные по системам вооружения. Сам предводитель, казалось, находился в глубокой задумчивости. При моем появлении он резко обернулся, глядя в мою сторону отсутствующим взглядом, его мысли оставались не в нашей реальности. На фоне искаженного рта это смотрелось пугающе.
— Альтарея?..
Я молча приблизилась.
— Что случилось? — его голос оставался ровным.
— Случилось? — повторила я. — Случилось только то, что я не могу жить так. Я устала, Зэлдар. Мне нужно поговорить с родными. Немедленно.
— Ты соскучилась по Филу?
— По Филу?.. Нет… Я имею в виду моих родителей. Мое окружение. Они до сих пор ничего не знают о моей жизни. — Мой настрой был решительным. Я могла сдерживаться, но лишь до определенного момента. Этот нарыв мог выстрелить и в куда более неподходящий момент.