Над сладким Босфором
Шрифт:
– Ну, тебе сделали укол, ты же помнишь. И ты бредила… я не слышала о чем – доктор велел нам выйти, но Марк был с тобой. Наверное, ты набредила такого, от чего он забеспокоился, – Салли напряженно думала. – Да, скорее всего. Он был заметно взволнован, когда сказал мне, что ты бредила.
– Сказал тебе? – Джанет подняла голову и требовательно посмотрела на подругу. – А что я говорила?
– Он не сказал, что именно ты бормотала… просто сказал, что ты бредила.
– И он был… взволнован? – Что такое она могла сказать? Что-то странное читалось на лице Марка. Что-то еще, кроме озабоченности. Она постаралась вспомнить, снова представив его лицо… Жалость, сочувствие. Да, пожалуй… Она недоуменно покачала головой. – Интересно, что же я говорила? Надо спросить его.
Когда доктор сказал, что можно ехать, Джанет перенесли в машину и удобно устроили на заднем сиденье. Салли села рядом. Марк сидел с шофером, который очень медленно и осторожно вел машину по горной дороге. Было уже довольно поздно, когда они приехали в Стамбул. Сначала завезли домой Салли. Джанет и Марк поблагодарили ее за помощь, а Салли пообещала навестить Джанет на следующий день после школы.
Дома Джанет сразу уложили в постель. С нею немного посидел Тони, потом пришел Марк, и Тони оставил их одних. Наступило странное молчание. С трудом подбирая слова, Джанет спросила брата, о чем она говорила в бреду. Марк вздрогнул, потом в его глазах появилось то же сочувствие, которое она заметила еще несколько часов назад.
– Какую-то бессмыслицу, – ответил он уклончиво. – Ты бредила, Джанет… и невозможно было понять, о чем. – Он поднялся. – Сейчас я тебя оставлю. Не забудь позвонить в колокольчик, если что-нибудь понадобится. Миссис Байдур сразу же придет. Спокойной ночи, Джанет.
– Спокойной ночи, Марк. – Она смотрела, как он пошел к двери. – Марк…
– Да? – Он обернулся, держа руку на ручке двери.
– Крейг… знает об этом? – Она говорила через силу, чувствуя, как щеки заливает румянец, но еще острее она почувствовала;, что брат не может произнести ни слова, будто комок застрял у него в горле.
– Он уехал в свой дом на острове, ты же знаешь. Я оставил ему записку, получит, когда вернется. – Марк помолчал и добавил с явной неохотой: – Он зайдет или позвонит.
– Но он ничего такого не сделал. – Слова вырвались помимо ее воли, Марк заговорил со странной настойчивостью, убеждая Джанет, что Крейг еще не вернулся.
– Иногда он остается там до понедельника… даже до вторника, ты ведь знаешь.
– Да. – У нее вдруг защипало глаза. – Ты помнишь, он просил меня помочь ему в работе над книгой? – Марк кивнул, и она добавила: – Если бы я поехала на Бюйюк-Ада, ничего бы не случилось.
Марк внимательно посмотрел на Джанет.
– Этого бы не случилось, – согласился он, – но с другой стороны…
– Что? – Она ждала, что он продолжит. – Что ты хочешь сказать?
– Ничего… ничего особенного. – Он еще раз пожелал ей спокойной ночи и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Следующие две недели Джанет пришлось провести в постели. Рана заживала быстро и без осложнений.
– Боюсь, что шрам останется, – сказал ей доктор, – но вам еще повезло, что не случилось чего-нибудь похуже. Альпинизм хорош для опытных, но новичкам, вроде вас, не стоит ходить в горы без подготовки.
Доктор был высокий стройный турок с сердитым взглядом и густыми черными бровями, сросшимися на переносице, что придавало ему совсем уж свирепый вид. Он говорил по-английски лучше многих англичан; на досуге он изучал языки, и поговаривали, что он знает их более двадцати. Джанет побаивалась его, каждый раз ожидая, что он назначит ей кровопускание. Турки, как она знала, для этого издавна вскрывают вену на лбу. Наслушавшись рассказов о подобных операциях, Джанет всегда смотрела на уходящего доктора с облегчением.
– Я думаю, тебе не стоит беспокоиться, – сказала Гвен, пытаясь разубедить Джанет. – Такую операцию делают цирюльники в деревнях. Тамошние жители считают, что они нипочем не поправятся, если не выпустить «дурную кровь».
– Но он же делал кровопускание Салли, правда?
– Да, – подтвердила Гвен. – Мы пробыли здесь всего неделю, Салли заболела желтухой, и он посоветовал выпустить ей «дурную кровь». Не знаю, какое действие оказывает эта процедура, но при некоторых болезнях она помогает. А люди здесь очень суеверны… Восток, одно слово.
– Салли сказала мне, что на летние каникулы вы обе собираетесь домой, – сказала Джанет, меняя тему разговора. – Мне будет очень вас не хватать.
– Это все наши мамаши. Ты ведь знаешь, какие они: всегда волнуются, когда нас нет под рукой. В дни их молодости девушки не разъезжали по всему свету. Думаю, у них просто не было таких возможностей. И хотя они смирились с нашим отъездом, все равно им это не по нутру. Мама Салли еще хуже, чем моя, наверное, потому, что Салли у нее единственная. – Она замолчала, заметив, что Джанет осторожно подвинула ногу в более удобное положение. – Не больно?
Джанет слабо улыбнулась и кивнула, потом добавила, что ей хотелось бы вернуться в школу.
– Тошно лежать целый день одной. Слава богу, что со мной не случилось чего-нибудь похуже.
– Да уж, – Гвен побледнела, вспомнив, как огромные камни катились по склону горы. – Сколько буду жить, никогда этого не забуду. Я думала, ты погибла.
– Я даже не видела этих камней. Наверное, я вела себя как полная идиотка – даже не попыталась увернуться. Я не поняла толком, что они кричали.
– Это Четин виноват. Очевидно, это его главный промах: он считал, что ты знаешь об этом и, кроме того, знаешь, как вести себя в подобных ситуациях. Опытный альпинист легко увернулся бы.
– Я бы тоже, если бы подумала. Пострадала ведь только нога. А стоило мне немного подвинуться в сторону, и я бы совсем не пострадала.
Джанет перевела разговор на другую тему, заговорив о предстоящем отъезде подруг в Англию. Джанет интересовало, чем они будут заниматься во время каникул.
– Вы проведете там все каникулы?
Гвен кивнула.
– Мы поедем на машине, поэтому на дорогу в оба конца уйдет пара недель. Мы могли бы добраться и быстрее, но нам хочется заехать по пути в несколько городов. Мы решили воспользоваться машиной, чтобы на обратном пути привезти кое-что, чего здесь не найдешь. Если тебе что-нибудь нужно, говори.