Над судьбой
Шрифт:
Торговцы давали эагезам ружья и требовали меха. Но пушных зверей становилось все меньше. У всех племен были ружья. И они истребляли друг друга. Вымирали бобры, а за ними и краснокожие.
Бледнолицые приучили эрагезов к огненной воде. Никогда ранее не знавшие алкоголя, люди спивались мгновенно. Могучие воины превращались в безвольных, безразличных ко всему людей.
Энглиши платили за скальпы. И эрагезы охотились на гуролов, как на бобров и оленей. Народ вымирал, но некому было закричать от душевной боли.
– Люди! Остановитесь! Что же вы делаете? Да никто и не услышал бы этих слов. Пропив последнее,
Вокруг сновали жрецы Бога Белых. Юркие. Вертлявые. Они говорили одно, делали другое, а думали третье. Высшие Силы эрагезов слабы, как и они сами. И несложно было доказать им превосходство другого Бога. Но эрагезы, забыв своих богов, так и не смогли полубить чужого. Это Бог врагов. Он помог им победить краснокожих.
В душах была пустота. И лилась огненная вода, лишь на время гоня отчаяние.
Когда мэкигэны объединили вокруг себя краснокожие народы и имя Черного Орла гремело над страной, многие эрагезы прозрели. Они жаждали войны. Но трусы, пьяницы и болтуны не желали сражаться. Они хотели пить огненную воду. Немало белых охотников жило среди эрагезов. Дорога в мир бледнолицых для них была по разным причинам заказана. Они стали верными воинами-эрагезами. Большинство из них стояло за войну.
Натаниэля Дуанто эрагезы приняли как сына. Он бил без промаха из ружья и лука. Ловкий, как пума, с чутьем собаки, выносливый как лось, он получил имя Соколиный Глаз.
Черный Орел наступал. В дремучих лесах энглиши истекали кровью. Для полной победы у краснокожих не хватало воинов. Мэкигэны просили помощи.
Небесная Пума вышел на свежий воздух. Зачисленный в штат полка скаутом, он служил ординарцем у капитана Стоуна. Ночь была темной, безлунной. По стенам от бастиона к бастиону шагали часовые. Пушки грозно смотрели по сторонам. Кромешная темнота не позволяла различать контуры строений. Казематы, казармы, офицерские квартиры. "Если в одно мгновение тысяча воинов ворвется в форт прямо через стены, - неожиданно осенило эрагеза, - солдаты не успеют взять ружья, построиться. Иох можно всех перебить даже ножами. "Как это просто, удивился он, - но даже Черный Орел не применял этого. Почему? Бледнолицые никогда не встречали такого удара и не готовы к нему".
"Где бы сегодня были энглиши, если бы эрагезы тогда поддержали мэкигэнов?
– спросил себя воин. У эрагезов было много воинов, много оружия. Но они проиграли. У них не было Духа Войны".
... Мэкигэны требовали поддержки. И тогда среди тех, кто был против войны, громче всех заговорил Соколиный Глаз. Он убеждал, что энглишей победить невозможно. Он доказывал, что Черный Орел думает только о своей славе. И готов ради нее все вокруг залить кровью краснокожих. Не надо воевать. И энглиши дадут эрагезам плуги и бороны, семена. Они объяснят как разводить коров, свиней, овец, птицы, использовать молоко и шерсть. Научат хорошо жить на маленьком клочке земли, дадут вещи, которых нет у краснокожих. Многие верили ему. Мэкигэны до последнего дня ждали помощи, а эрагезы слушали таких, как Соколиный Глаз. Он хорошо знал язык эрагезов.
Черный Орел отступал. Энглиши ликовали. Тогда Могучий Лось дал клич собирать людей на войну. Одним из первых быть глашатаем вызвался Натаниэль Дуанто. По
Враги точно знали, что эрагезы еще не готовы. Они сняли все войска, которые сражались с Черным Орлом. Они обрушились ночью . . .
За месяц до начала войни капитан Стоун в деталях знал весь грандиозный замысел Уинстона Гудмэна. Необходимо было провести совещание вождей и поставить боевую задачу каждому отряду. В глубочайшей тайне началась переброска людей, скарба, лошадей на западный берег. Осталось ровно столько, чтобы не вспушнуть врагов.
Энглиши высокомерно считали краснокожих неспособными мыслить дикарями. И многое из того, что могло вызвать подозрение, они не замечали.
Вся операция по замыслу автора должна быть продлится не более одного часа. После осеннего побоища число всех алдонтинов не превышало восьми тысяч человек. Стан переселенцев займет не более одного квадратного километра, вытянувшись прямоугольником вдоль реки. Одновременно беглым огнем будут бить тридцать орудий. Пятиста выстрелов хватит превратить все в кровавое месиво. Большая часть лагеря также простреливается ружейным огнем из форта и кавалерией. Гудмэн извлек уроки из неудач осенней кампании и на этот раз был готов довести дело до конца.
На совещании вождей решили, что нет смысла перебрасывать воинов шауни на восточный берег. Их задача - уничтожить флот.
Ни один из шауни никогда не видел кораблей. Это усложняло дело. Капитан нарисовал эскизы и чертежи и по ним обучал вождей.
– И пистолет, помещающийся за поясом и огромное крепостное орудие стреляют одинаково. Сгорая, порох толкает вперед снаряд. Так и корабли. Они все похожи. И огромный линкор, где более ста пушек, и фрегат, и бриг, и бот, где пушек нет и десятка. Может быть больше или меньше палуб, мачт. Отличаются устройства для постановки и растягивания парусов. Различны способы управления ими.
Таких толковых учеников у капитана еще не было. Они знали - каждая ошибка несет смерть. И офицер продолжал.
– При абордаже надо сразу захватить управление парусами и пороховые погреба. Если бой затянется, не минуем пожар и взрыв корабля.
Обе стороны втайне готовили сокрушающий удар. К 20 апреля все было готово.
Более половины алдонтинов уже находились на западном берегу. Так же большая часть лошадей, собак. Оставшиеся должны были изображать огромные толпы дикарей, беспорядочно разбросанные вдоль берега. Горели костры, люди негромко переговаривались, готовили незамысловатую еду. Воины, переодетые в женщин и стариков, по несколько раз тайно покидали лагерь, чтобы с шумом вновь войти в него.
У белых не должно быть сомнений, что их картечь, бомбы, гранаты, зажигательные снаряды найдут свои жертвы.
Когда разведка донесла, что корабли уже стоят на якорях, под прикрытием суеты, мельтешения, бестолкового перемещения людей - началась переправа.
К утру бивак опустел. Но тут и там горели костры, звучали тихие, беззаботные голоса, ржание лошадей. Воины подбрасывали хворост в костры, перегоняли мустангов по пустеющему стану. До утра должен был стоять многоголосый шум.
На случай, если алдонтины смогут организовать переправу под обстрелом, им разрешили иметь столько плотов и лодок, чтобы можно было пересечь реку лишь в три приема.