Над вечным
Шрифт:
– Вот-вот, такие разговоры и мне частенько приходится слышать. А сказка эта наша, надо лишь так думать нам всем вместе, и всё будет так, как мы захотим. А Канзас, это значит, где-то там, на западе. То есть далеко отсюда.
Неожиданно на повороте Жёлтой Кирпичной Дороги они увидели дядю Чарли Блека, сидящего на круглом камне. Давняя его привычка, – как, бывало, сойдёт на берег, любил он присесть на камень, чтобы отдохнуть от морской качки. Дядя Чарли курил свою замечательную трубку, старый морской волк!
– О чём разговор? – сразу вмешался он. – Слышно вас аж издалека, так горячо вы разговорились.
– Да вот мы тут заспорили, – отвечала Элли, – история, которую про нас рассказал Александр Мелентьевич Волков, наша или иностранная?
Дядя Чарли Блек внушительно пыхнул трубкой и потёр здоровое колено.
– Какая ещё иностранная? – топнул он своей деревяшкой. – Вы на каком языке говорите, на нашем? Значит, и сказка наша. Это так же верно, как то, что моя левая нога никогда не промокает!
И старый плут расхохотался.
– А про этого Александра Мелентьевича я знаю не меньше тебя, Элли, и это несмотря на все твои учёные книжки. Я моряк, как ты знаешь, на печи не сидел, реки-океаны, все, какие возможно прошёл. Повидал многие страны, знавал многих служивых людей. Довелось мне познакомиться и с отцом нашего правдивого рассказчика. Это когда я по Иртышу крейсеровал. Хороший был человек, честный солдат Мелентий Волков. Вон какого достойного сына вырастил и выучил, а ведь был далеко не богат, но и гроша не пустил по ветру. Самого Александра Мелентьевича я уж узнал позже, но не лично, конечно, а через родную литературу. Он написал несколько повестей, почерпнутых из истории российской. Нет спору, наша-то сказка главный его труд. Но другие его книжки я тоже прочёл с удовольствием. А что, между вахтами, так сказать, от одной склянки до другой хорошо читается. Даже если сильно устанешь, – было б только интересно. Вот у него есть повесть «Два брата». Она рассказывает ну просто с захватывающим интересом о талантливых людях, будь то солдат, купец или мастеровой, или даже сам царь, которые своими открытиями и беззаветным трудом совершали великие перемены в жизни обновляющейся России. Недаром же эту эпоху неизменно называют Великой, как и самого её творца, – Петра Первого.
Любопытна и повесть, которая называется «Зодчие». Она о тех, кто возводил на Руси великолепные соборы. Этими храмами невозможно не любоваться, но ещё более невозможно не гордиться людьми, что создали их. Эти-то люди и есть главные герои по мнению автора, о них он и рассказывает. Очень живая книжка и посвящена она далеко не простым событиям времён царствования Ивана Грозного.
Писались эти повести в трудные для нашей Родины годы и, понятное дело, несут отпечаток своего времени, как в хорошем смысле, так и в плохом. Хорошо, что рассказчик не скован в своих предпочтениях и с таким воодушевлением прославляет в человеке стремление к знаниям, неутолимую жажду мастерства.
Однако, храмы, например, воспеваются у него только лишь как архитектурные сооружения, духовное же их назначение как-то обходится стороной, поскольку было официально принято это замалчивать и отрицать. Спрашивается, зачем же тогда с такой душой строили их наши предки, зачем так старались? Не ради же одного внешнего украшательства?
Но как бы то ни было, интерес рассказа, говорю я, всё выдерживает.
А сколько старинных слов и выражений узнаёшь из этих книг! Некоторыми из них и сегодня бы не надо брезговать, – весьма украшают язык русский. И всё же одну поправку для тебя Элли и для тебя, Страшила, – ты ведь всё ещё хочешь учиться? – одну маленькую историческую поправку к повести «Зодчие» я должен сделать. Кто знает, что такое Москва? Элли, молчи!
Лев насторожил уши, но ничего не смог припомнить подходящего под такое название.
Железный Дровосек, медленно вздохнув, сказал неуверенно:
– Корабль, на котором ты ходил по морям и океанам.
– Мимо! – весело парировал Чарли Блек.
Голова Страшилы напряжённо шевелила мозговыми иголками и отрубями. Видно было его великое желание догадаться без подсказки. От перенапряжения он стал болтать про всё подряд, что приходило на ум. Но его невнятицу никто не мог разобрать. И вдруг он сказал:
– Город!
– Вот молодец! – похвалил старый моряк. – Как ты догадался, после расскажешь. А пока я скажу за тебя, что это не только город, но и столица нашей России. Может быть, вы ещё не знаете, но посередине нашей столицы находится большая площадь, которую за красоту ещё в древности прозвали Красной. Да, Красная Площадь, так называется это место. И вот аккурат на этом самом месте стоит прекраснейший в мире храм, собор Покрова Пресвятой Богородицы, а по-народному – Собор Василия Блаженного, называющийся так в честь одного местного юродивого и пророка. Юродивый – это такой особенный человек, который, к примеру, даже зимой ходит босиком.
Но вот к чему я веду.
По всем учебникам до сих пор считалось, что храм этот построили два великих архитектора – легендарные зодчие Барма и Постник. И вот недавно исследователь старины и всяких её загадок по имени Андрей И решил присмотреться к этой легенде. Такой уж он, видать, любопытный, в точности, как и его любопытная фамилия всего из одной буквы состоящая. Не сам по себе он, конечно, а со своей командой энтузиастов исследовал этот вопрос и пришёл к выводу, что Барма и Постник – одно лицо, один человек. Удивительно, но в Ипатьевской летописи, казалось бы, столь известной, ему удалось прочесть, что, мол, строил храм Иван Яковлевич Барма, а дальше идёт выражение, которое по-старославянски читается так: «по реклу Постник». А ведь это означает: «по прозвищу Постник». То есть имя этого зодчего было: Иван Яковлевич Барма по прозвищу Постник. Правильной жизни, видно, был человек, за то и прозвали так!
Приходится признать, что в своей повести «Зодчие» Александр Мелентьевич придерживается ещё старых сведений. Не мог же он сам догадаться, что не было по отдельности Бармы и Постника, раз все учебники убеждали именно в том, что это были два разных строителя.
Многие войны, как справедливо пишет автор, пощадили это чудо русской архитектуры и духовности. Но о самом ужасном он не мог рассказать в те годы. Злые люди, захватившие власть в нашей стране, захотели взорвать этот памятник старины, более того, можно сказать, сердце Древней Москвы. И что же! Нашёлся своего рода герой, – архитектор Барановский Пётр Дмитриевич. Он заперся внутри храма и сказал: «Взрывайте вместе со мной!» Редчайший случай, но злодеи отступили.
– Ваш ум острее моего, дядя Чарли! Наверное, вы учились на одни пятёрки! – восхитился Страшила.
– Подумаешь, пятёрки! С моё поживёшь, хлеба пожуёшь и не то наживёшь! – отвечал довольный морской волк. – Ну что, идём в Канзас? Клянусь акулой, вперёд, на запад! – скомандовал Чарли Блек.
Через минуту вся компания продолжала идти навстречу восходящему солнцу. В который уж раз приходится Льву, Железному Дровосеку и Страшиле провожать Элли и Чарли Блека домой. Но по дороге из жёлтого кирпича так приятно идти, что каждый раз они делают это всё с той же охотой и радостью. Ведь всё равно Элли вернётся, когда это потребуется!