Над вечным
Шрифт:
А ещё – Тотошка, забавная и весёлая собачка.
Они идут и о чём-то разговаривают. Да-да, и Тотошка тоже! На Жёлтой Кирпичной Дороге так хорошо разговаривается!
Давайте же незаметно присоединимся к ним и послушаем, о чём у них разговор.
– Так ты говоришь, Страшила, что теперь, когда Волшебник Изумрудного Города вставил тебе мозги, ты знаешь всё?
– Нет, всего ещё не знаю. Пока нет привычки знать всё. А про что ты хотел спросить?
– Да я вот всё думаю, кто тот человек, который рассказал про нас так увлекательно. Наверное, он невероятно храбрый и отважный, почти такой, как я.
– Насколько я знаю, он невероятно умён, как я.
Элли дёрнула Страшилу за соломенную руку, а Льву покивала пальчиком:
– Как не стыдно! Не успели отойти от Изумрудного Города, как вы уже хвастаетесь.
Лев приложил лапу к сердцу, Страшила ещё больше вытаращил глаза, – так он хотел показать Элли, что виноват и раскаивается.
Железный Дровосек, который до этого молчал, вдруг словно очнулся и заявил громогласно:
– Друзья мои, я больше могу сказать об этом человеке. У него очень доброе сердце.
– Как у тебя? – спросила Элли.
– Да, как у меня, – отвечал Железный Дровосек и тут же спохватился.
– Ой, кажется, я хвастаюсь!
Все засмеялись, уж очень потешно получилось у него это восклицание.
Путники развеселились и Жёлтая Кирпичная Дорога показалась им ещё приятней. Тем более, что шли они навстречу встающему солнцу.
– Элли – храбрее всех! – провозгласил Лев.
– И умнее! – прошуршал соломенной головой Страшила.
– И добрее! – простучал железом лица Дровосек.
Элли махала руками, протестовала, но всё было бесполезно.
Тогда она сделала вот что. Она поблагодарила своих друзей за такое к ней отношение, но при этом сказала:
– А вот мы сейчас узнаем, о ком вы говорите! Судите сами, кто добр, храбр и умён.
Ты, Страшила, теперь уже знаешь, что такое география.
– Ге-о-гра-фи-я! – с удовольствием повторил Страшила.
– Так вот, на географической карте России ты легко можешь найти предгорья Южного Алтая. Там, на берегу быстрого Иртыша стоит город Усть-Каменогорск.
– Как ты интересно рассказываешь! – восхитился Мудрый Страшила. – Сразу видно, все уроки назубок выучила.
– Страшила, если ты хочешь быть по-настоящему умным, никогда не перебивай без причины говорящего. Но слушайте дальше. Вот в этом городе, в солдатской семье родился в 1891 году мальчик, которого тогда звали просто Саша. Он очень рано научился читать и на всю жизнь полюбил книги.
– Прямо как ты! – опять не удержался Страшила.
Тотошка запрыгал вокруг него, Железный Дровосек недовольно заскрипел, Лев довольно внушительно прорычал. Честно говоря, ему было приятно при любом удобном случае порычать немного, – слишком уж долго он умел только мяукать.
Элли успокоила всех и продолжала:
– Сыну солдата, вчерашнего крестьянина, трудно было учиться на гроши. Однако он преодолел всё. В конце концов он сам стал учителем, и тогда его уже называли полным именем: Александр Мелентьевич Волков. Много лет он учил детей, а потом и студентов математике. Математику он любил больше всего на свете, ну, кроме книг, разумеется. В детстве мама рассказывала ему много сказок. Постепенно ему и самому захотелось научиться так же складно рассказывать что-нибудь интересное. Как сам он любил потом повторять, – «Счастье мне помогло, конечно, но ведь ещё Суворов говорил: «Помилуй Бог, всё счастье да счастье, а где же уменье?» Вот он и стал бороться за это своё «уменье» и, как видите, добился успеха. Он стал уважаемым писателем, оставаясь при этом замечательным педагогом.
Однажды ему случайно попалась книжка на английском языке «Мудрец Изумрудного Города». Вы, конечно, все её хорошо знаете. Её написал американский писатель Фрэнк Баум. Книжка так понравилась Александру Мелентьевичу, что он стал перессказывать её своим детям. Ведь это была сказка. Но сказку не перескажешь дважды на один лад, обязательно получится что-то новое.
Но понемногу это новое стало таким значительным, что рассказчик решил поделиться всем этим богатством не только со своими детьми, но и со всеми, кто захочет узнать о приключениях на Жёлтой Кирпичной Дороге. Потом, когда он познакомился с художником Леонидом Владимирским, появились и мы в том виде, в каком теперь нас знают и любят читатели.
– Я получился у художника самым симпатичным! – не без торжества похлопал себя по соломенным щекам Страшила, поводя не без лукавства кругами своих глаз.
– Зато я – самым надёжным! – подхватил Железный Дровосек.
– А по мне, так храбрость лучше всего для льва, – прорычал Трусливый Лев.
– Но уж мне-то повезло больше всех! – сказал Тотошка. – Ведь именно этот сказочник научил меня говорить. Тяф-тяф!
– Да разве только в этом отличие? – воскликнула Элли. – В той, американской сказке, и девочку зовут по-другому. Но самое главное, что в Изумрудном Городе мы познакомились не с мудрецом, который к тому же и мудрецом-то не был, а с настоящим волшебником. С настоящим волшебством никакая мудрость не сравнится.
– Да, это верно, – задумчиво проговорил Страшила, пошевелив иголками своей мозговитой головы. – Мудрец, может быть, всё математически точно бы рассчитал, а мозгов бы таких мне не придумал. А то и того хуже, может, со всей-то своей мудростью он бы не счёл меня достойным такого подарка. Я же никогда ничему не учился.
– Боже мой! – скрипнул всеми суставами Железный Дровосек. – Страшно подумать, если б Изумрудным Городом правил Мудрец, а не Волшебник. Мудрость, скорее всего, привела бы его к умозаключению, что мне полагается только железное сердце, и никакое другое! Как я счастлив теперь своим мягким сердцем. Про меня даже можно сказать, что я мягкосердечный! И я могу чувствовать и любить. А железное сердце только бы ожесточило меня и больше ничего. Слишком много железа!
Лев вспомнил, как он боялся даже своей тени и с ещё более глубокой благодарностью прорычал славу тому, кто так хорошо пересказал сказку знаменитого Фрэнка Баума, которая, впрочем, хороша на свой лад. Собственно говоря, всё это в традициях сказки: так со сказками поступали целые народы, пересказывая и приспособляя их для себя.
– Но постой, Элли, – призадумался Страшила, – это что же получается, сказка-то всё равно иностранная. Даже для меня, а не только для Льва и Железного Дровосека. Где, ты говоришь, находится твой Канзас? И что это значит: Канзас? Что об этом говорит география?