Над законом
Шрифт:
– А во-вторых, чтобы вокруг школы не шлялся! – рявкнул Старцев. – Все, у меня дела.
Илларион вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Проходя мимо сидевшего в коридоре охранника, испуганно поджавшегося при его появлении, он улыбался.
Глава 7
Горел блок-пост. На фоне пламени бестолково метались черные фигурки таможенников, пытаясь сбить пламя. Илларион поднял автомат и, старательно прицелившись, дал очередь поверх голов. Его старания увенчались полным успехом: черные фигурки перестали прыгать вокруг огня, как исполняющие ритуальный танец дикари,
– Мазила, – сказал Иллариону Сват, аккуратно наводя автомат на кабину белой «мазды». Сват был лучшим стрелком в группе Старцева и очень этим гордился.
Илларион схватил Свата за вихрастый загривок и для профилактики сунул носом в прелые листья, на которых они лежали.
– Дурак, – проникновенно сказал он, – еще раз дернешься без команды – удавлю. Нам попугать их надо. Попугать, а не замочить, ясно? Ясно, я спрашиваю?
Сват быстро-быстро закивал, выплевывая землю и утирая рукавом физиономию. Крыша блок-поста обрушилась внутрь, взметнув в небо фонтан искр.
Иллариону подумалось, что эту картину он видел сотни раз, и почти всегда, как и сегодня, рука его лежала на гладкой шейке автоматного приклада. Он взглянул на часы, вывернув запястье таким образом, чтобы оранжевый отсвет пожара освещал циферблат. До рассвета оставалось еще два часа с минутами. Белая «мазда» наконец завелась и, резко рванув с места, исчезла в темноте.
– Теперь будем ждать, – сказал Илларион, переворачиваясь на спину и подкладывая под голову левую руку. Правая привычно придерживала лежавший вдоль тела автомат. – Кто заснет – убью или оставлю лабусам, – предупредил он. – Да, и курить не вздумайте.
– Дышать можно? – спросил кто-то – судя по голосу. Воробей. Наученный горьким опытом ,Сват благоразумно помалкивал.
Илларион приподнял голову и нашел Воробья глазами.
– Через раз, – спокойно ответил он, предварительно дождавшись, когда тот отведет глаза, не выдержав его тяжелого взгляда.
Наведя порядок, он снова улегся на спину и стал смотреть в небо, привычно читая вечную книгу созвездий. «Вот в такие минуты принято думать о том, есть ли жизнь на Марсе, – подумал он и автоматически нашел в небе красноватую каплю. – А также о том, что вот сейчас, возможно, кто-то там, на далеких звездах, точно так же лежит на спине С автоматом под мышкой и от нечего делать смотрит в небо. Хороша Вселенная, в которой на каждой обитаемой планете валяется по Иллариону Забродову с „Калашниковым“ в обнимку… Скорей бы утро, а то лезет в голову всякая бредятина…» Блок-пост догорал, но все еще давал достаточно жара, чтобы засевшие в кустах диверсанты не слишком страдали от ночного холода. Страданий им хватало и без этого: голодные комары быстро обнаружили оборудованное в кустах убежище и недолго думая приступили к трапезе. Илларион меланхолично обмахивался сорванной с куста веткой, слушая, как звонко шлепают себя по мордасам и тихо матерятся его подчиненные. Подчиненные…"
– Тихо, вы, гробокопатели! – шепотом прикрикнул он, и Сват с Воробьем сразу притихли.
«Только бы не заснуть, – подумал он. – Шлепнут ведь меня эти гаврики, а Старцеву доложат: так, мол, и так, убит в неравном бою».
Чтобы не забивать голову ерундой, он стал думать о том, спит ли сейчас Мещеряков, и если да, то какие видит сны. Илларион от всей души желал присниться полковнику и как следует обматерить того хотя бы во сне. Он, конечно, рассчитывал со временем сделать это лично, но до светлого момента встречи надо было еще дожить.
Илларион понял, что начинает засыпать и что давно не слышал звучных шлепков по физиономиям.
Он резко сел и огляделся. Воробей мирно посапывал слева от него, а Сват свернулся калачиком справа.
Блок-пост еще тлел, так что времени, похоже, прошло совсем немного. «Надо же, – подумал он, аккуратно накрывая ладонями лица своих соратников и сжимая их так, чтобы прекратить малейший доступ воздуха, – даже пожарных не вызвали. Знает кошка, чье мясо съела». Сват замычал, забился и сел, тараща круглые от ужаса глаза и судорожно втягивая в себя воздух. Через секунду под рукой Иллариона задергался Воробей.
– Убью говнюков, – пообещал им Илларион.
Воробей резко дернул головой, освобождая лицо, и со всхлипом втянул в себя воздух. Илларион подтащил к себе рюкзак, порылся в нем, лязгая запасными обоймами, и вынул трехлитровый жестяной термос. Его подопечные завозились, придвигаясь ближе.
Воробей фыркнул и недовольно повертел носом.
– Хоть бы руки помыл, – сказал он Иллариону. – Задохнуться же можно.
Илларион понюхал ладони и сморщился – от них со страшной силой разило бензином.
– Дома помоемся, – сказал он, наливая обжигающий кофе в жестяной колпачок термоса и протягивая импровизированный стаканчик Свату.
Пока Сват пил, с шумом прихлебывая огненную жидкость, Илларион боролся с желанием плюнуть на все и выкурить сигаретку – в конце концов, это было, скорее всего, абсолютно безопасно, таможенники уехали и вернутся нескоро, а оставить засаду они вряд ли догадались – им было не до того. Искушение усугублялось тем, что сигареты были с ним, пачка заманчиво похрустывала в нагрудном кармане. «Черта с два, – решил Илларион. – Не курить в разведке – одно из первейших правил. В последние дни я только и делаю, что нарушаю все и всяческие правила, и рано или поздно это может выйти боком. Отпускное настроение у меня, что ли, до сих пор не прошло?»
Напоив Воробья, он налил кофе себе и принял от сообразительного Свата толстый ломоть черного хлеба с салом. Еда согрела закоченевшее тело, а кофе прогнал сон. Жизнь стала немного приемлемей. Илларион с хрустом потянулся, завинтил термос и убрал его в рюкзак.
– Сделаем так, – сказал он. – Когда они приедут и выйдут из машин, дадите несколько очередей и начнете отходить на нашу сторону. Старайтесь при этом как можно больше шуметь. Мне надо, чтобы они пошли за вами, ясно?
– Это ясно, – сказал Сват, с тоской посасывая пустой плексигласовый мундштук и сплевывая в траву. – Неясно, что в это время будешь делать ты.
– Я буду делать все остальное, – сказал Илларион. – Я мог бы поменяться с тобой местами, чтобы ты, наконец, успокоился. Одним дураком больше, одним меньше – невелика разница. Я не стану этого делать только потому, что обещал Старику вернуть товар, а ты этого сделать не сможешь. Еще вопросы есть?
Сват пробурчал что-то нечленораздельное и отвернулся.
– Что? – металлическим голосом спросил Илларион.
– Я говорю, курить охота, – сказал Сват.
– Курить… – Илларион подавил сочувственный вздох, снова с отвращением понюхал ладони, скривился и вытер их о траву. – Придется потерпеть.