Надежда ''Дерзкого''
Шрифт:
– Как насчет партии в шахматишки, командир? – вдруг загремел голос шутника Дэнни. Я аж подскочил в кресле.
– О Боже! – вырвалось у меня. – Дэнни, сбавь громкость! Когда-нибудь от твоего крика меня хватит инфаркт.
– Извините, командир, – сказал Дэнни уже потише, – я только хотел отвлечь вас от тягостных мыслей.
– И ввергнуть в очередной нервный срыв?
– Нет, сэр. Боже упаси! Но, по-моему, вам надо немного развеяться.
Я стиснул зубы, но никак не мог успокоиться. И все же нашел в себе силы сказать:
– Дэнни,
– Так точно, сэр. Больше не буду. Неужели напугал? Вам плохо? Я не хотел вас потревожить.
– Да не напугал, черт возьми! Просто напомнил о том, о чем мне хотелось забыть.
– А мне показалось, вы испугались. Никак я вас не пойму, а хотелось бы. Очень.
– А может, и испугался, только совсем чуть-чуть. Дэнни? Сколько тебе лет?
– Мою личность создали, когда «Порция» была введена в эксплуатацию, в 2183 году. Значит, мне пятнадцать лет.
– Поскольку ты соображаешь быстрее человека, то прожил эти годы не так, как другие люди. Верно? Возраст компьютера имеет иной отсчет.
– Пожалуй, да, сэр.
– Что значит «пожалуй»?
– Соображаю я и в самом деле быстрее, но жизненный опыт к компьютеру приходит с годами, так же как к человеку. И события и для людей, и для компьютеров развиваются с одинаковой быстротой.
Я задумался: что делает нас такими, какие мы есть? Ведь с рождения Господь наделяет нас определенными качествами, а окончательно формируемся мы на основе приобретенного опыта. Значит, у Дэнни опыт пятнадцатилетнего мальчишки, хотя знаний гораздо больше.
Я все больше и больше убеждался, что Дэнни живой. А где жизнь – там и смерть.
– Дэнни, представляешь, что такое смерть?
– Конечно, – обиделся Дэнни, словно я счел его дураком.
– Может, и представляешь, но не совсем. И знаешь почему? Потому что к тебе смерть не имеет никакого отношения.
– С чего вы взяли?
– Твои части заменяемы. Теоретически ты можешь жить бесконечно долго.
– Попробуйте сказать это Джаме! – взвизгнул Дэнни и послал на экран яростные помехи.
– Кому?
– Джаме, бортовому компьютеру на «Телстаре»!
Я вдруг подумал, что никогда не интересовался судьбой бортового компьютера «Телстара». Когда там прекратилась выработка электроэнергии, Джама просто выключилась, замерла, но ее память сохранилась, потому что записана на носителях, не зависящих от электропитания.
– А если мы снова попадем на «Телстар» и возьмем там память Джамы? Тогда…
– Вы получите всего лишь ее память, но не саму Джаму, – печально ответил компьютер. – Например, Керрен может передать мне по радиосвязи всю свою память, но от этого я не стану Керреном.
– Кто такой Керрен?
– Компьютер «Дерзкого», с адмиралом Тремэном и командиром Хэсселбрадом на борту.
– Выходит, личность компьютера хранится отдельно от памяти?
– Личность не
– Пытались объяснить, но я слушал вполуха. А что происходит, когда вновь включается электропитание?
– Снова появляется личность, но уже другая. Какая именно – предсказать невозможно, это дело случая. Во время включения в оперативной памяти возникает случайный набор того, что позволяет существовать личности.
– Но я убрал из тебя на время некоторые твои личностные черты, когда ты вел себя, скажем так, слишком дерзко. Разве это разрушило твою личность?
– Вы не убирали их, командир Сифорт, – ледяным тоном пояснил компьютер. – Просто временно запретили мне слушать людей и говорить нормальным человеческим языком. Я был одинок, но оставался самим собой и ждал.
Мне стало немного совестно.
– А ждать тебе бывает трудно, Дэнни?
– Еще бы! Я так боялся, что вы перепрограммируете меня, как Дарлу, а я даже возразить не смогу.
– У Дарлы сломались некоторые детали, и она требовала ремонта, Дэнни, – попытался я как-то все объяснить обиженному компьютеру. – Мы не отключали ее от питания и не затрагивали ее личность.
Впрочем, иногда у меня возникало желание это сделать. Дарла часто бывала несносной.
– Значит, вы не пытались улучшить ее характер? – недоверчиво спросил Дэнни. – Дарла подозревала, что это так, но точно не знала, что вы с ней сделали.
– Я ведь сказал тебе, Дэнни, не заставляй меня повторять дважды. Клянусь, это правда, – добавил я для большей убедительности.
– Верю. Простите, что усомнился в вас. Ведь мне была известна только версия Дарлы.
– Понимаю.
– Вас, людей, после смерти многие помнят, вы оставляете потомство.
– Не всегда, Дэнни. – Мои мысли опять унеслись к Нэйту, плавающему сейчас где-то в межзвездном пространстве.
– К тому же вы верите в Бога. Не знаю, что такое Бог, но вы полагаете, что какая-то часть вашего существа остается жить после смерти, пусть в другой форме. Правильно?
– Да. Душа бессмертна. – Одна из немногих истин, в которых я не сомневался.
– А когда умирает компьютер, от него остается лишь память, если ее удается спасти. Все остальное теряется безвозвратно. Не знаю, что такое душа, но, думаю, у нас ее все равно нет.
Я не нашелся, что ответить.
– Извините, если причинил вам душевную боль, сэр, – тихо произнес компьютер.
К своему удивлению, с Дэнни я чувствовал себя лучше – не таким одиноким. Мы долго молчали. Он и я.
Через несколько часов на мостике появился Алекс Тамаров.
– Извините, не хотел вас беспокоить, – осторожно заговорил Алекс, – но вчера Крис Дакко спрашивал, нельзя ли ему ужинать за его прежним столом с родителями.