Шрифт:
Майк Шэкл
НАДЕЖДА ДУРАКА
Последняя Война 2
Перевод Александра Вироховского
ЛЕГЕНДА
Aisair — Айсаир
Aldrus Ocean — Алдрусский океан
Anjon — Анджон
Gundan— Гандан
Gambril — Гэмбрил
Jia — Джия
Dornway — Дорнуэй
Drasus Sea — Драсуское море
Inaka — Инака
Kiyosun — Киесун
Kotege — Котеге
The Meigore Channal — Мейгорский канал
Miyoshia — Миёсия
Selto — Селто
Chita — Чита
Whuhar — Ухар
Egril — Эгрил
Soutern Road — Южная дорога
Посвящается отцу
Молитва Кейджу
Кровь, которую я дам тебе, о Великий.
Души, которые я пошлю тебе.
Мое тело — твое оружие.
Моя жизнь — твой дар.
1
Матеон
Кейджестан, Эгрил
Час Крови почти настал.
Время смерти и жертвоприношения. Чтобы Праведные встали и были сосчитаны. Время воздавать почести и демонстрировать силу. Ибо все знали, что единственный глаз Кейджа наблюдает за всеми. И он узнает любого, кто провалит эту самую простую из проверок.
Матеон, сын Гадриана, из северного племени Леорус, стоял, расправив плечи и выпятив грудь, стоял неподвижно, несмотря на северный ветер, который гнал утренний туман по поверхности Красного Озера, игнорируя холод, от которого ныли все его кости. Боль — это хорошо, сказал он себе. Болью Кейдж оценивает веру человека, а вера Матеона была сильной. В конце концов, племя Леорус было одним из самых набожных во всей Империи Эгрил, а Матеон был сыном героя. И сегодня он станет мужчиной.
Он провел ночь на берегу Красного Озера, в футе от воды, напротив дворца Рааку, одетый только в униформу пуэра: простую белую тунику, брюки и ботинки, лицо закрывала белая маска. Ни плаща, ни огня, ни еды, ни воды, ни сна, ни утешения. Только боль. Испытание веры.
На берегу озера провели ночь и другие пуэры, мальчики, которые вот-вот станут мужчинами; со многими из них Матеон вырос. Некоторые ночью свалились, слишком устав, чтобы удержаться на ногах или слишком ослабев, чтобы игнорировать голод в брюхе и холод, проходящий под кожу. Один Кейдж знал, что с ними станет. Им не выпадет честь сражаться в армии Рааку. Это не место для слабых и неверующих.
Но Матеону там было самое место.
Его мать и сестра присоединились к нему некоторое время назад, прибыв вместе с остальными прихожанами, которые каждое утро собирались на Первую Молитву у озера. Знак, что рассвет не за горами и испытание Матеона скоро закончится. Кроваво-красные полосы уже окрасили рассвет за горизонтом города — несомненно, хорошее предзнаменование. А если появится сам Император? Благословение Матеона будет полным.
На другом берегу озера жрецы Рааку уже
— Он не придет, — прошептала София, словно прочитав его мысли. Сестра Матеона была на три года моложе его и только приближалась к совершеннолетию. Ее гибкое тело было скрыто под плотным серым платьем, под цвет маски, закрывавшей большую часть ее лица. Ее капюшон был натянут на голову так, что были видны только рот и подбородок. Она выглядела такой теплой по сравнению с тем, что чувствовал Матеон, но в его сердце был Кейдж. Ему больше ничего не было нужно.
— Шшш, — прошипела его мать. Ее маска, в память о муже, павшем на службе Империи, была темно-фиолетовой, в форме лба и носа горной кошки, давшей название их племени. На ней было тяжелое черное зимнее платье, украшенное простой железной брошью — медалью, врученной ее мужу самим Рааку за храбрость во время Войны Объединения, когда все племена Эгрила были приведены под предводительство Императора. Редкая честь, которая все еще обеспечивала семью Матеона дополнительным питанием — через пять лет после смерти отца. — Даже если мы не увидим сына Кейджа, знайте, что он рядом, и будьте благодарны за эту привилегию.
Матеон ничего не сказал, слишком нервничая, чтобы говорить. Он пытался притвориться, что ему все равно, появится ли Рааку, но он появится. Конечно появится. Это было бы признаком грядущей славы Матеона.
Позже в тот же день он отправится, чтобы присоединиться к пехоте Его Императорского Величества — как и отец до него, — и сражаться с язычниками в Джии. Он станет героем, как и отец, принесет еще больше чести своей семье, гарантируя им место в Великой Тьме. Они будут стоять по правую руку Кейджа, с множеством рабов из числа язычников, которых он отправит своему Господину. Он улыбнулся, его сердце наполнилось гордостью при мысли о том, что он сбросит маску Пуэра и наденет белые доспехи и маску-Череп.
Он оглянулся на тысячи людей, собравшихся на берегу Красного Озера — все они пришли посмотреть на Императора. Здесь были маски всех типов, от высокородных до низших, от воина до торговца, но все были равны перед Кейджем. В Эгриле имущество ничего не значило. Важно было то, что ты отдал Кейджу в Великой Тьме. Души, которые ты послал ему, кровь, которую ты пролил во имя него. Это была единственная ценность.
Дворец Императора стоял посреди Красного Озера. По форме напоминающий лицо Кейджа и высеченный из холодного гранита, он возвышался над алыми водами; единственный глаз Кейджа смотрел на свой верный народ. Некоторые говорили, что Кейдж сам вырезал его из горы, когда создавал мир. Другие утверждали, что это была работа сотен миллионов верующих, возведенная на фундаменте из их крови и костей. Матеону нравилось верить, что первая история была правдой. Он прожил в Кагестане, столице Эгрила, всю свою жизнь, и все же ему никогда не надоедало смотреть на дворец. Да и как могло надоесть? Во всей Империи не было более святого места.
За водой, ряд за рядом вдоль берега, реяли флаги, резко алея на фоне холодного камня. Жрецы Рааку в золотых масках, шеренги которых растянулись вдоль пирса у основания дворца, выглядели так, словно стояли на самой воде, их ножи ловили первые лучи солнца.
Если Император и придет, то только сейчас. До того, как язычников отправят к Кейджу.
Матеон облизал пересохшие губы и поборол желание пошевелить ногами. Все знали, что Император появлялся только в редких случаях, но что, если это был один из них?