Надежда Дурака
Шрифт:
Она вернула пустой флакон в сундук, заткнув его пробкой, а затем прокралась обратно к двери. Коридор был пуст, поэтому она выскользнула наружу и закрыла за собой дверь. Ее сердце все еще бешено колотилось, а вкус воды Чикара остался на языке, покалывая, напоминая ей о том, что она сделала. Черту, которую она пересекла. Доверие, которое она предала.
Я сделала это ради Зорики. Чтобы ее обезопасить. Не за что чувствовать себя виноватой. Это правильный поступок.
В ту ночь, измученная всеми своими играми, Зорика спала, не потревоженная
54
Тиннстра
Айсаир
День шел за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, год за годом. Для Зорики, трех ее матерей и приятеля по имени Векс время текло почти незаметно. И никаких признаков Черепов. Было почти легко поверить, что враг никогда не придет, что им нечего бояться, что жизнь может остаться такой, какой была. Мирной и совершенной.
Но Секановари не собирался останавливаться только потому, что они сбежали. Тиннстра это знала.
Всякий раз, когда она чувствовала, что ее страх перед врагом ослабевает, Тиннстра смотрела в зеркало и разглядывала поблекший шрам, пересекавший ее лицо, вспоминая Избранную, которая его сделала, вспоминая, как легко она могла умереть — тогда и множество раз с тех пор. Она искала девушку, которая убежала от нападения Эгрила в Котеге, которая была слишком напугана, чтобы сражаться, и была рада, что не находила ее следов. Старая Тиннстра была слабой, но женщина в зеркале была сильной.
Она также помнила о книге, которую они оставили в посольстве. О мосте, который все еще соединял это место с тем. Черепа придут, и Тиннстра должна была быть готова.
Время шло, а Черепа так и не появлялись. Тиннстра становилась все сильнее и искуснее, и раз в неделю она прокрадывалась в комнату Анамы и выпивала флакон воды Чикара, разочарованная тем, что после этого ничего не происходило. Тем не менее, она продолжала красть и пить — в ее голове засела мысль, что этого недостаточно, что она должна взять больше.
Конечно, каждый раз, когда она крала у мага, был страх, что Анама заметит, будут сказаны слова, и доверие будет подорвано. Но по мере того, как каждая кража оставалась незамеченной, этот страх исчезал, или, возможно, Тиннстре просто было все равно. Вода Чикара была важнее.
Почему она все еще это делает? Она просто должна. Быть лучше — это все, что имело значение. Если была хотя бы маленькая возможность, что вода делает ее сильнее, она должна была ей воспользоваться.
Прошло четыре года, прежде чем она впервые победила Майзу в поединке. Это ее меч остановился в дюйме от горла, а не меч Майзы. Они обе удивленно посмотрели друг на друга, когда это произошло.
— Ты стареешь, — сказала Тиннстра с усмешкой.
— Да, — ответила Майза, — но ты становишься лучше.
Прошел месяц, прежде чем это повторилось. Затем неделя, затем день. Тиннстра не знала, были ли ее победы просто естественным результатом
— Ты готова, — сказала Майза.
— Готова к чему? — ответила Тиннстра.
— Начать сражаться с Анамой.
Тиннстра рассмеялась:
— Я надеюсь, что готова к большему.
Майза улыбнулась:
— Не стоит ее недооценивать.
— Анама не воин.
— Если ты никогда не видела, как она дерется, это не значит, что она не может.
Тиннстра не могла спорить с логикой Майзы. Просто за все годы, что они были вместе, единственной настоящей магией, которую, как она видела, использовала маг, было открытие врат в Айсаир. Тиннстра понятия не имела, на что способна Анама. Она видела, как Аасгод метал молнии и сминал человека одним движением руки, но Лорд-Маг был внушительной фигурой, даже когда умирал. Однако Анама? Тиннстра не могла этого знать.
На следующий день маг показала, какой дурой была Тиннстра.
Тиннстра стояла перед Анамой с тупым мечом в руке, все еще не зная, что делать. Майза и Зорика наблюдали за происходящим со скамейки в тени дерева. Зорике было девять лет, она была высокой для своего возраста, с длинными растрепанными волосами, и она не пыталась скрыть своего восторга, наблюдая, как две ее матери впервые дерутся.
— Ты готова? — спросила Анама.
Тиннстра кивнула. «Да». Она подняла меч, когда ее ноги соскользнули в первую позицию, а затем мир исчез из ее поля зрения. Верх превратился в низ, лево — в право. Она потеряла равновесие и чувствовала себя так, словно парила в воздухе — не было возможности твердо стоять на земле, чтобы сражаться. Анама двинулась к ней, наступая на плавающие круги света, ее крошечные кулачки горели ярко, как солнца, и Тиннстра могла только наблюдать. Маг нанесла удар, от которого Тиннстра должна была уклониться, но у нее не было возможности пошевелиться. Вместо этого пылающий кулак Анамы ударил ее в грудь и отправил в полет.
Секундой позже Тиннстра обнаружила, что стоит на четвереньках именно там, откуда начала. Она не двигалась.
Зорика, смеясь, подбежала к Тиннстре:
— Что произошло? Почему ты упала?
Тиннстра подняла глаза на мага, когда Зорика ее обняла:
— Я не знаю, что произошло.
Анама посмотрела на Тиннстру сверху вниз:
— Я могу проникать в мысли людей, чтобы они видели то, что я хочу, чтобы они чувствовали то, что я хочу, и даже сражались с врагами, которые существуют только в моем воображении.
Тиннстра встала, грудь болела в том месте, куда Анама ее ударила:
— Тогда почему мне так больно?
— Майза сказала мне сделать этот опыт настолько реальным, насколько это возможно.
— О, неужели? — Тиннстра взглянула на шулка, которая улыбнулась в ответ. — Зорика, почему бы тебе снова не пойти и не посидеть с Майзой. — Она поднялась на ноги, стряхивая боль в груди. С болью она могла справиться. Тиннстре нужно научиться принимать все, что Анама могла в нее бросить, если она хочет стать лучше.